Художница проклятий - [47]

– Так бы сразу и сказал, – Брайер вытерла руки тряпкой, чувствуя странное волнение, и вскочила на ноги, не взяв протянутую руку Арчера.

Юноша пожал плечами и кивнул в сторону сгустившейся темноты за ручьем.

– Нам туда, если не возражаешь.

Часы были у Джеммы, и она сидела, скрестив ноги, по другую сторону ручья, плотно закутавшись в шаль. Ее глаза сощурились, когда Арчер и Брайер прошли мимо. Арчер одарил ее широкой улыбкой и ничего не объяснил.

– Куда мы идем? – спросила Брайер, когда они оставили лагерь позади и двинулись вдоль края огромного пшеничного поля.

– Скоро узнаешь, – подмигнул ей Арчер. – Не хотелось бы портить сюрприз.

Он шагал, небрежно размахивая руками, и, казалось, точно знал, куда идет. Брайер держала руку на мешочке с проклятыми камнями, который предусмотрительно сунула в карман. Арчер вел себя с ней непринужденно, как будто действительно доверял ей, однако сама Брайер не могла так легко избавиться от настороженности, которая сопутствовала ей по жизни.

Запах, свойственный сезону сбора урожая, щекотал девушке нос и вызывал зуд. Крестьяне косили поля, скидывая солому в стога и забирая с собой пшеницу. Воздух полнился свежестью ранней осени; над головой ярко горели звезды. Это была их последняя ночь на открытой местности, а потом они доберутся до леса у подножия Бандонских гор и снова затеряются среди деревьев.

– Над чем ты так усердно трудилась? – спросил Арчер через некоторое время.

Улыбка тронула губы Брайер.

– У меня есть идея, как попасть в Нэрроумар. Я поначалу даже не рассматривала этот вариант из-за связанных с ним рисков. Вообще не уверена, сработает он или нет, но если да, то мы сможем построить вокруг него надежный план.

Арчер посмотрел на нее сверху вниз.

– Я так и знал, что ты что-нибудь придумаешь, – сказал он. – Создается впечатление, что для твоих проклятий практически нет ничего невозможного.

– Ну, мне нужно еще кое-что попробовать, – сказала Брайер. – Я не хочу давать обещания, которые не смогу выполнить.

– Ты очень серьезно относишься к своей работе.

– Разве не поэтому ты меня нанял?

– Полагаю, что так, – Арчер игриво толкнул ее локтем. – Надо бы послать Виллему Уинтону подарок в благодарность за то, что он свел нас вместе. Я слышал, он любит богато украшенные доспехи.

Брайер фыркнула. Она не знала, как реагировать на поведение Арчера по отношению к ней в последнее время. Он угрожал ей и недвусмысленно намекал на то, что она не является частью команды, но в то же время флиртовал с ней и, казалось, искренне ценил ее навыки. Восхищение Арчера тревожило Брайер больше, чем его угрозы.

– Так что же у тебя за долг, который ты должен вернуть? – спросила она. – И почему вернуть его нужно именно сегодня, когда мы стараемся не привлекать к себе внимания?

Арчер стал серьезнее, однако Брайер не могла прочитать выражение его лица из-за темноты.

– В этом я виню тебя, если честно. Ты настаиваешь на том, чтобы проклинать только тех, кто этого заслуживает, и это заставило меня задуматься о моих не таких уж благородных делишках, которые я проворачивал. Одно, в частности, не дает мне покоя.

Они дошли до дальнего края пшеничного поля и свернули на тропинку, усыпанную мяки́ной[3]. В ночи послышались отголоски музыки. Сначала они были слабыми и отдаленными, но вскоре превратились в постукивающий, гремящий ритм. До Брайер и Арчера донеслись звуки смеха и разговоров.

Брайер замедлила шаг.

– Может, нам не стоит…

– Нас никто не увидит. Не переживай так сильно.

Брайер с опаской последовал за Арчером в сторону источника шума. С тех пор, как они оказались в графстве Ларк, они старались избегать людей, и художница не понимала, почему сейчас Арчер направлялся к ним.

Маленький фермерский домик приютился между пшеничным полем и засеянным люцерной темно-зеленым участком. Рядом с домом возвышался большой амбар. Свет факелов лился из широко распахнутых дверей, приглушая звезды. Между домом и амбаром толпились люди, одетые в скромные одежды из грубой шерсти и потертой кожи.

Брайер поймал Арчера за рукав.

– Мы не можем…

– Тс-с, сюда, – Арчер проскользнул сквозь темноту вдоль двора к повозке, стоявшей прямо за полосой света. Он спрятался за ней, устроившись так, чтобы видеть двор. Брайер присела рядом с ним, уверенная в том, что их могут заметить в любой момент, однако фермеры были слишком заняты весельем, чтобы обращать внимание на незнакомцев, прячущихся в тени. Они болтали, смеялись и притопывали ногами в такт музыке. Многие носили яркие вязаные шарфы или ленты в волосах. Внутри амбара был накрыт стол с остатками еды после большой трапезы.

Худой темноволосый мужчина стоял у дверей амбара и играл на скрипке. Молодая девушка с похожими чертами лица сидела рядом с ним, отбивая ритм на барабане из телячьей кожи. Отец и дочь заиграли более оживленную мелодию, и остальные начали танцевать, кружась по утоптанной земле, которая, вероятно, служила одновременно и гумном.

– Так веселятся на разных фермах почти каждую ночь во время сбора урожая, – прошептал Арчер Брайер на ухо. – После молотьбы рабочий люд любит немного развлечься.

Фермеры заплясали быстрее, поднимая в воздух пыль и мякину и наполняя двор движением. Брайер заметила несколько семейных черт среди присутствующих: волосы особого рыжего оттенка, носы шишковатой формы. Она предположила, что на празднике собралось четыре-пять местных семей плюс их наемные работники.