Худой мужчина - [17]

Гилд спросил:

— Так собираетесь подать на него в суд за то, что он стрелял в вас?

— Только если вам это очень нужно.

Он покачал головой и, хотя в глазах его светилось любопытство, сказал безразличным тоном:

— Покамест у нас на него и без этого много чего есть.

— Вы говорили о девице.

— Да, — сказал он. — В общем, мы установили, что она много раз не ночевала дома — иногда две-три ночи кряду. Может быть, тогда-то она и встречалась с Винантом. Кто знает. Морелли утверждает, что не видел ее три месяца, и мы ни на чем не смогли зацепить его. Что вы по этому поводу думаете?

— То же, что и вы, — ответил я. — Винант уехал как раз три месяца назад. Может быть, тут есть какая-то связь, а может быть и нет.

Вошла Нора и сказала, что звонит Гаррисон Квинн. Он сообщил мне, что продал акции, на которых я терял деньги, и назвал мне цену.

— Ты видел Дороти Винант?

— В последний раз у вас. Но сегодня мы с ней в «Пальме» встречаемся, коктейли пить будем. Надо же, она ж меня просила не говорить тебе. Так как насчет золота, Ник? Много потеряешь, если не войдешь в это дело. Помяни мое слово, эти дикари с Запада устроят нам инфляцию, как только Конгресс соберется. Даже если и не устроят, все равно все говорят, что инфляция неизбежна. Я тебе еще на той неделе говорил: ходят слухи, что фонды…

— Хорошо, — сказал я и распорядился покупать акции «Доум-Майнз» по двенадцать.

Тогда он вспомнил, что читал в газетах, что меня подстрелили. Говорил он об этом как-то невнятно и мои заверения, что я здоров, оставил без внимания.

— По-моему, это означает, что пару дней у нас не будет пинг-понга. — В голосе его зазвучало нечто, похожее на неподдельную грусть. — Слушай, у вас же есть билеты на сегодняшнюю премьеру. Если не сможете пойти, я бы…

— Сможем. Все равно, спасибо.

Он засмеялся и сказал:

— До свидания.

Когда я вернулся в гостиную, официант убирал со стола. Гилд устроился на диване, а Нора говорила ему:

— …приходится уезжать на каждое Рождество, потому что наше семейство — то, что от семейства осталось — устраивает жуткую кутерьму, лезут к нам в гости, если мы дома, или же нам приходится ходить в гости к ним, а Ник этого не любит. — Аста в углу нализывала лапу.

Гилд посмотрел на часы.

— Не буду у вас больше время отнимать, надоедать вам…

Я уселся и сказал:

— А мы ведь как раз подошли к убийству?

— Около того. — Он снова развалился на диване. — Это произошло в пятницу, двадцать третьего, днем, незадолго до двадцати минут четвертого — то есть, когда миссис Йоргенсен пришла туда и обнаружила ее. Сейчас довольно трудно сказать, сколько времени умирающая пролежала, прежде чем ее нашли. Одно мы знаем точно — в полтретьего она была жива-здорова, подходила к телефону, который тоже был вполне исправен, когда ей позвонила миссис Йоргенсен. И около трех, когда ей звонил Маколей.

— Я не знал, что миссис Йоргенсен звонила.

— Это факт. — Гилд прокашлялся. — Тут мы, ясное дело, ничего не подозреваем, но для порядку проверили и узнали у телефонистки, что она соединила миссис Йоргенсен с квартирой Вулф в два тридцать.

— А что говорит миссис Йоргенсен?

— Говорит, что позвонила, чтобы спросить, где искать Винанта, но эта Джулия Вулф ответила, что не знает, и миссис Йоргенсен решила, что она лжет, и что, может быть, при личной встрече из нее удастся вырвать правду, поэтому она спросила, нельзя ли к ней зайти, и та согласилась. — Его хмурый взгляд был устремлен на мою коленку. — Вот она и пришла, и обнаружила ее. Служащие дома не помнят, чтобы кто-то входил или выходил из квартиры Вулф, но это неудивительно. С десяток людей могли бы спокойно войти и выйти, и никто бы их не заметил. Пистолета в квартире не было, признаков взлома тоже, в вещах никто не копался, все было как обычно, кроме того, о чем я уже говорил. На ней было кольцо с бриллиантом ценой, скорее всего, в несколько сотен долларов, и в сумочке было тридцать с лишним, И Винанта, и Морелли там знали, оба заходили довольно часто, но все утверждают, что уже давно их там не видели. Окно на пожарную лестницу было заперто, да и по самой лестнице видно, что по ней давно не ходили. — Он развернул руки ладонями вверх. — Вроде бы все.

— Никаких отпечатков?

— Только ее, и еще тех, кто приходил прибираться. Примерно так. И ничего для нас интересного.

— А подруги что?

— Подруг у нее, похоже, не было — близких, во всяком случае.

— А этот… как его… Нунхайм, который узнал в ней подругу Морелли?

— Он знал ее только в лицо — встречал иногда с Морелли. Увидел в газетах фото и опознал.

— Он кто такой?

— Тут ничего такого — уж о нем-то мы знаем все.

— Вы же от меня ничего скрывать не станете, — сказал я, — особенно после того, как вытянули из меня обещание ничего не скрывать от вас?

Гилд сказал:

— Ну ладно, строго между нами — он из тех, кто иногда оказывает нашей фирме кой-какие услуги.

— Вот как?

Он встал.

— Как ни печально, но это все, что у нас есть. Помочь чем-нибудь можете?

— Нет.

Он пристально посмотрел на меня.

— А что вы думаете обо всем этом?

— Кольцо с бриллиантом — это кольцо невесты?

— Да. Она его носила так, как носят кольца, подаренные при помолвке. — Подумав, он спросил: — А что?