Хуан Безземельный - [6]
ты подчинишь географию велениям и требованиям своей страсти : от улочек Риада Эс-Ситуна до ступеней парижского Северного вокзала все пригодится для декораций, на фоне коих ты выстроишь когда-нибудь свои войска : заклинатель змей с пророческим ликом сзывает ритмическим стуком барабана туристов и местных жителей на площадь Шемаа-эль-Фна, и ты присоединишься к кольцу зрителей, с величайшим трудом пытаясь скрыть волнение : мало-помалу ты отделался от привычки и принципов, которые привили тебе в детстве : они стали тесны тебе : подобно тому как оставляет старую кожу змея, ты бросил их на обочине дороги и продолжал путь : тело твое обрело змеиную гибкость, и одного только вида враждебной фауны довольно, чтобы у тебя в сознании замелькали неистовые образы, исполненные словесной ярости : вы можете соприкоснуться лишь одним способом : ваш посредник нож : пронзительный вопль душевнобольной, которая, пошатываясь, проходит по вокзалу, создает вокруг нее священную запретную зону, недоступную для зевак, не видящих бредовых ее видений, и по ее примеру ты сотворишь себе неуязвимый панцирь, бросив раз и навсегда вызов их логике : будущее их мира тебя ничуть не трогает, и совесть твоя пребудет неподкупной, не поддавшись никаким соображениям гуманности : не доверяй себе : ты отказался от своего лица, имени, семьи, обычаев, родины, но этого еще недостаточно : аскеза требует от тебя большего : любое слово их языка также ловушка, подстерегающая тебя : когда-нибудь ты научишься думать вопреки собственному языку
MAIS DIEU CRÉA LES ARABES[18]
вы лучшие
именно так и сказал он, слово в слово
из всех людей на свете
вы приказываете вершить то, что справедливо, запрещаете вершить то, что несправедливо, и веруете в меня
именно так сказано в Книге, которую тебе дал почитать приятель во время обычной вашей встречи на одном из асфальтированных проспектов города, который с каждым днем все меньше заслуживает право называться Городом Света
и любовь, которую познаешь ты с ними, будет пламенной и бесплодной, как просторы пустыни : вдали от сырых заплесневелых пещер, таящих ночную работу подземных вод : все здесь четко : узлистые гибкие тела, плавностью линий вызывающие в памяти простые и точные очертания песчаных холмов : когда облако пыли растушевывает их формы, а обжигающее дыханье самума довершает растушевку, наделяя рыже-красный пейзаж порывистой звериной трепетностью : все становится волнообразным, движение волн исполнено силы и пластичности, совокупление соединяет, не деформируя, объятия жарки и гибки : никаких женских фокусов и прикрас : ни лесов, ни садов, ни тенистых рощ, ни приятных и приветных лугов : мышцы и камень, больше ничего : камень, источенный, изъеденный, выветрившийся под непрестанным воздействием потоков воздуха : камень, не ведающий оплодотворяющего животворного дождя : прокаленный, прокаленный! : зеленая растительность — это усилие и награда : ствол одинокой пальмы возвещает невидимый источник, но тебе не испить его вод : тебе противно утолять жажду так, как утоляют ее простаки : древесный росток — крепыш низвергает их устарелые законы, ты будешь утолять свою жажду неспешно, с гордостью незаконнорожденного : тебе довольно горьковатого его сока : пускай лают псы, вам-то что? : караван идет себе вперед : пустыня зовет тебя снова, бескрайняя и упорная, как твое желание, и ты найдешь прибежище среди массивных рельефов ее медно-красной груди : горные кряжи, как руки, обоймут линию горизонта, милосердно укрывая тебя от плодородного и враждебного мира : продвигаясь шажок за шажком по ее поверхности, плоской и чуть выпуклой, словно щит либо чрево, ты доберешься до ближайшего оазиса, ведомый тончайшим нюхом мехари : Ансельм Турмеда[19], отец Фуко[20], Лоуренс Аравийский? : наконец-то ты среди своих, ты окунулся в их густейшее человечье варево, тебя почти не узнать, ибо ты оброс седоватой щетиной, а одежда твоя покрылась пылью и грязью : солнечные очки предохраняют тебе глаза и прячут твой всевидящий взгляд от ревнивого любопытства зевак : глаза твои утратили отроческую кротость, маниакальный пристальный блеск, появляющийся, когда они обшаривают окрестности, охотясь за добычей, смутит покой назареянина, который по неосторожности отважится поймать твой взгляд : мулади, бредящий базарами Африки, это воплощенное отрицание его миропорядка, и он опасливо ткнет в твою сторону обвиняющим указательным перстом : невзрачность этого человека — обман, необходима жесткая профилактика : перебежчик, ренегат, содомит, развратник? : хуже, куда хуже! : он сеятель ветров : а согласно изречению
кто посеет ветер, пожнет бурю
но предупреждение, тысячекратно повторенное устами благонамеренных и осмотрительных, не достигнет слуха беглецов, подобных тебе, тех, кого запретная центробежная страсть влечет в эти каменистые и бесплодные края
тщетно будут греметь с амвонов церквей, с кафедр и трибун всевозможных комитетов и учреждений баритоны тех, кто воспевает старый порядок, вы, вооруженные словом, разящим как дротик, издевательски пригрозите каменной маске их самодовольной респектабельности, водяночно вздувшемуся отеку их самоупоения, их воззрениям, исполненным почтения
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Одиннадцать дней «сладкой жизни» в курортном городке Торремолиносе близ Малаги. Сытые бездельники, неотличимые от иностранных туристов, морские купанья, пьянство, разврат, судорожное веселье и почти истерическое бесстыдство. Городок превратился в обособленную страну, настоящий остров: мужья изменяют женам, жены изменяют мужьям, священник угрожает карами, и никто его не слушает».
Роман «Призовая лошадь» известного чилийского писателя Фернандо Алегрии (род. в 1918 г.) рассказывает о злоключениях молодого чилийца, вынужденного покинуть родину и отправиться в Соединенные Штаты в поисках заработка. Яркое и красочное отражение получили в романе быт и нравы Сан-Франциско.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (1881 — 1942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В девятый том Собрания сочинений вошли произведения, посвященные великим гуманистам XVI века, «Триумф и трагедия Эразма Роттердамского», «Совесть против насилия» и «Монтень», своеобразный гимн человеческому деянию — «Магеллан», а также повесть об одной исторической ошибке — «Америго».
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (1881–1942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В третий том вошли роман «Нетерпение сердца» и биографическая повесть «Три певца своей жизни: Казанова, Стендаль, Толстой».
«Заплесневелый хлеб» — третье крупное произведение Нино Палумбо. Кроме уже знакомого читателю «Налогового инспектора», «Заплесневелому хлебу» предшествовал интересный роман «Газета». Примыкая в своей проблематике и в методе изображения действительности к роману «Газета» и еще больше к «Налоговому инспектору», «Заплесневелый хлеб» в то же время продолжает и развивает лучшие стороны и тенденции того и другого романа. Он — новый шаг в творчестве Палумбо. Творческие искания этого писателя направлены на историческое осознание той действительности, которая его окружает.
Во 2 том собрания сочинений польской писательницы Элизы Ожешко вошли повести «Низины», «Дзюрдзи», «Хам».