Хрустальное сердце - [8]

— Действительно, почему нет, — пожала плечами Катерина, — но мне все равно. Кто платит, тот и заказывает музыку. Хоть техно, хоть ансамбль русской песни и пляски. А некоторые вообще предпочитают джаз или классику.

— Ага, а некоторые — тяжелый рок, — с удовольствием включился в игру Никита. — Значит, договорились? Когда вы мне предоставите первые эскизы?

— Ну… — Катя огляделась по сторонам: — Через недельку будут готовы и эскизы и смета. Приблизительная, конечно.

— Ни в чем себе… вернее, мне не отказывайте. Папа оплатит, — плотоядно оскалился Никита явной двусмысленности своих слов.

— Вообще-то ты и сам мог бы оплатить ремонт своего жилища, — поморщился Сергей. — Тебе недостаточно квартиры? И к тому же ты теперь высокооплачиваемый художник. Или я не так понял?

— Так! Но не совсем. Я же не сразу все получу. А аванс уже — тю-тю! Ты же знаешь, то да се…

— Знаю. Ладно. Пока. Катя, вас куда подвезти?

— В «Modus», — отозвалась Катя. — Там у меня кое-какие дела не завершены.

— Тогда прошу…

Они распрощались с Никитой и спустились к машине. Оленин открыл дверцу и первой усадил Катю и только после этого сел за руль. Он был безупречно вежлив, даже немного старомодно, но это придавало ему особое очарование.

— У вас есть время? — спросил Сергей, когда они уже выруливали на Ленинградку.

— Да, в общем-то я не тороплюсь, — ответила Катя, уже понимая, куда он клонит. И она не обманулась.

— Хочу показать вам один из моих ресторанов. Заодно и пообедаем. Вы не против? Оцените мой бизнес по достоинству. Приятное времяпрепровождение и отменную итальянскую кухню я вам гарантирую. Кстати, а как вы к ней относитесь?

— По-моему, слишком калорийная… Но я не против! — тут же поправилась Катя, побоявшись показаться невежливой.

Да и, по правде говоря, ей все больше нравился Оленин, и она поймала себя на том, что вовсе не стремится с ним распрощаться.

Они приехали в небольшой ресторанчик «Венецианский купец», и Катя подумала, что литературные аллюзии у Оленина в крови: только он мог использовать в названии ресторана шекспировскую пьесу, к слову сказать, довольно мрачную.

Оказавшись внутри, девушка заулыбалась: дизайн был явно заказан в их конторе. Снова цитаты, цитаты, цитаты. Зал напоминал о старых, источенных стоячей водой палаццо, всюду взгляд натыкался на размытые фрески, обломки колонн, замшелые статуи, так умело состаренные, что только специалист отличил бы их от оригинальных.

Хозяина встретили с распростертыми объятиями, и метрдотель-итальянец усадил их за столик, отгороженный от остального зала декоративной решеткой, оплетенной виноградом. На столе, покрытом вышитой скатертью, стояла синяя свеча в бронзовом тяжелом подсвечнике, бронзовой была и подставка с синими салфетками. Меню было в бархатной, тоже темно-синей, папке с золотым тиснением.

— Ну это нам ни к чему, — сказал Оленин и отодвинул меню в сторону, — Джакомо, дорогой мой, принеси нам что-нибудь на свой вкус. Хочу поразить даму в самое сердце. Хотя, как известно, это путь к сердцу мужчины лежит через желудок…

— А путь к сердцу женщины — через уши, — засмеялась Катя. — Только без лапши, пожалуйста.

— Дама не вегетарианка? — спросил метрдотель.

— Нет. Ни в коем случае.

— Тогда баранина в «amarone»? Подойдет?

— Отлично. То, что нужно. И тогда вино подбери соответствующее.

— Может быть, «Tiniatello»? Хотя оно из категории «vini da tavola», но очень достойное. И урожай хороший.

— Неси. Я уже его пробовал. Ты прав, вино достойное.

— А что такое баранина а… — перебила мужчин Катя.

— Это мясо барашка, тушенное в вине с шалфеем и розмарином по особенному рецепту. «Amarone» — сладкое вино типа портвейна, отлично сочетается с майораном, душицей, мятой и уже упомянутыми мной травами.

И вино, и блюдо оказались выше всяких похвал. Кате было на редкость спокойно и уютно в этом милом ресторанчике, рядом с привлекательным мужчиной, который не умолкая рассказывал ей всяческие интересные истории про итальянскую кухню. И слушала она Оленина с удовольствием, потому что Сергей был прекрасным рассказчиком, и ела с непривычным для себя аппетитом.

Потом они пили кофе с мускатным орехом, и Сергей сделал «страшное» лицо, сказав Кате, что мускатный орех на самом деле не что иное, как наркотик. Легкий, конечно, но все-таки. Девушка в который раз отметила, что этот человек ей все больше и больше нравится, и к концу обеда почти перестала сопротивляться его удивительному обаянию.

Когда они расставались у офиса «Modus», куда Катя все-таки решила поехать, Сергей поцеловал девушке руку, задержавшись губами на запястье, и она вдруг покраснела, как девчонка. А ее сердце, которое казалось разбитым окончательно и бесповоротно, принялось биться единым целым, вмиг сложившись, как картинка из калейдоскопа, обозначив новый узор, пока еще неясный, но определенно красивый.

— Катюша, — сказал Оленин, — мне было очень приятно пообщаться с вами, и я очень надеюсь, что это не в последний раз. Свободен ли у вас завтрашний вечер? Звучит, конечно, банально, но мне очень хотелось бы провести его с вами. Так что вы об этом думаете?

— Я совершенно свободна, — ответила Катя, — и тоже буду рада вас видеть. А что мы будем делать? Куда-нибудь пойдем? В ваш очередной ресторан? Это будет опять итальянская кухня или французская?