Хрупкое сердце - [22]

В искусстве браниться Коушолья превзошла Хиру и Хира, потерпев поражение, пошла жаловаться хозяйке.

Если бы в это время кто-нибудь внимательно присмотрелся к ней, он не увидел бы на ее лице и следа гнева, напротив, в уголках ее губ притаилась усмешка. Но не успела она переступить порог комнаты Шурджомукхи, как лицо ее запылало гневом, и она тотчас же пустила в ход богом данное женщинам оружие, а именно — слезы.

Шурджомукхи рассмотрела «поданную жалобу» и вынесла справедливое решение — виновата Хира. Однако по настоянию Хиры Шурджомукхи сделала легкое внушение Коушолье, но для Хиры этого оказалось недостаточно.

— Если вы не прогоните эту женщину, я уйду от вас, — заявила она.

Шурджомукхи рассердилась:

— Это уж слишком, Хира! Ты ведь первая затеяла ссору. Ты виновата, и ты же хочешь, чтобы ее уволили? Я не могу допустить подобную несправедливость. Если хочешь, уходи сама, я тебя не держу.

Хира только этого и ждала.

— Хорошо, я уйду, — сказала она и, заливаясь слезами, отправилась на половину хозяина.

Хозяин был один.

— Почему ты плачешь, Хира? — спросил он, увидев ее заплаканное лицо.

— Велите рассчитаться со мной.

— Что такое? — удивился Ногендро. — Что случилось?

— Меня уволили... Меня уволила госпожа.

— Что ты натворила?

— Коушолья меня оскорбила, я пожаловалась. Госпожа поверила ей и уволила меня.

Ногендро засмеялся и покачал головой:

— Это все ерунда, Хира, говори, что случилось на самом деле?

— На самом деле я ухожу, — прямо ответила она.

— Почему?

— Госпожа неразборчива в выражениях, она не всегда думает, кому и что можно сказать.

Ногендро нахмурился:

— Это еще что такое?

Теперь Хира сказала то, ради чего все это и затеяла:

— Госпоже Кундо хозяйка тоже наговорила невесть чего, поэтому госпожа Кундо и ушла из дома. Мы боимся, что и нам скажет что-нибудь такое. Лучше уж заранее уйти.

— На что ты намекаешь?

— Мне неудобно говорить вам об этом.

Лицо Ногендро потемнело.

— Иди домой, — сказал он, — завтра я позову тебя...

Затея Хиры удалась как нельзя лучше.

Ногендро встал и направился в комнату Шурджомукхи. Хира незаметно последовала за ним.

Застав Шурджомукхи одну, Ногендро спросил:

— Ты распрощалась с Хирой?

— Да, — ответила Шурджомукхи и принялась рассказывать ему о ссоре служанок.

— Хватит, — прервал ее Ногендро. — Что ты сказала Кундонондини?

От взгляда Ногендро у Шурджомукхи перехватило дыхание.

— Что я сказала? — пробормотала она.

— Чем ты оскорбила ее?

На мгновение Шурджомукхи остолбенела. Придя в себя, она заговорила:

— Ты — все, что у меня есть. Ты — мой властелин в обоих мирах[38]. Разве я могу что-нибудь утаить от тебя? Я никогда ничего от тебя не скрывала. Почему же теперь я стану скрывать, когда речь идет о постороннем человеке? Я нехорошо говорила с Кундо, но не решалась тебе рассказать об этом. Я боялась, что ты рассердишься. Прости меня, я все тебе расскажу... — И Шурджомукхи чистосердечно поведала Ногендро обо всем: от появления вишнуитки Хоридаши до ссоры с Кундонондини. — Меня охватывает дрожь при мысли, что я выгнала Кундонондини, — добавила она в конце. — Я послала людей на ее поиски. Я бы вернула ее, если бы нашла. Не сердись на меня.

— Твоя вина не слишком велика, — сказал Ногендро. — Услыхав все, что говорят о Кундо, ни одна порядочная женщина не стала бы церемониться с ней и держать такую в своем доме. Однако было бы неплохо, если бы ты подумала, верно ли все то, что говорят о ней.

— Тогда я не думала об этом. А теперь не могу найти себе покоя.

— Почему же ты не думала тогда?

— Я запуталась. — Любящая и верная жена, Шурджомукхи опустилась перед Ногендро на колени, обняла его ноги и омочила их слезами. — Дорогой мой, — сказала она, подняв голову и заглядывая ему в лицо, — я не могу не открыть тебе грешной мысли, которая не идет у меня из головы. Ты не рассердишься на меня?

— Не нужно говорить. Я знаю, ты думаешь, что я влюбился в Кундонондини.

Шурджомукхи уткнулась лицом в ноги Ногендро и зарыдала. Затем она снова подняла к нему свое измученное, залитое слезами лицо, подобное лотосу, умытому росой.

— Ты себе представить не можешь, как я мучилась. Я не покончила с собой только потому, что не хотела причинить тебе лишние страдания. Когда я узнала, что твое сердце занято другой, мне захотелось умереть. Это не пустые слова, какие говорят все. Я бы действительно покончила с собой. Не сердись на меня...

Ногендро молчал. Наконец, тяжело вздохнув, он сказал:

— Шурджомукхи! Во всем виноват я один. Ты ни в чем не виновата. Я действительно обманул твое доверие, я забыл тебя и думал лишь о Кундонондини. Ты не можешь себе представить, как я страдал, как я и теперь страдаю! Ты, может быть, думаешь, что я не пытался бороться с собой? Ты ошибаешься! Я проклинал себя так, как не можешь проклясть меня ты... Но я не в силах справиться с собой, я грешен...

Этого Шурджомукхи уже не могла вынести. Она в отчаянии заламывала руки:

— О, не говори больше, я не хочу знать того, что скрыто в твоей душе! Твои слова, как стрелы, вонзаются мне в сердце!.. Свершилось то, что было суждено! Я больше ничего не хочу знать! Это невыносимо!

— Нет, Шурджомукхи, нет! Надо слушать. Когда говоришь, лучше понимаешь самого себя, я уже давно собираюсь поговорить с тобой. Я ухожу из дому. Я не собираюсь умирать, нет, я буду странствовать. Дом, хозяйство, эта семья — все мне не мило, и ты не приносишь мне уже счастья, и я не гожусь тебе в мужья... Я уйду и не буду больше причинять тебе страдания. Я буду всюду искать Кундонондини. Ты оставайся здесь хозяйкой. Считай себя вдовой. Разве женщина не стала вдовой, если муж изменил ей? Каким бы грешником я ни был, я не собираюсь обманывать тебя. Мое сердце принадлежит другой, я говорю тебе об этом прямо. Сейчас я ухожу. Если смогу забыть Кундонондини, вернусь к тебе. Если нет, больше мы никогда не увидимся...