Хронолого-эзотерический анализ развития современной цивилизации - [7]

— Ты имеешь в виду Белое? — посмотрел я на бородача.

— Да, Белое. Оно как раз расположено на территории старого города… Это и есть воронка от ядерного устройства. Но давай оставим эту грустную тему. Перед тобой чудом уцелевший хутор, который был воздвигнут ещё до бомбардировки. Смотри и любуйся!

И я во все глаза стал рассматривать лиственничные резные бревна удивительного строения. Сначала резьба мне показалась хаотичной и бессмысленной, но обойдя по периметру здание, я понял, что это не так. Одна стена строения была посвящена девону и карбону. На ней были вырезаны побеги псилофитов, листья хвощей и папоротников. На другой стене резьба была несколько иной: во всю длину брёвен красовались листья гинкговых и ветви неизвестных мне хвойных. Кроме того, на брёвнах были вырезаны их плоды в виде круглых или продолговатых, похожих на свечи, шишек. Между этими сказочными растениями я заметил небольшие фигурки ящеров, некоторые из них были мне знакомы. Я различил несколько видов стегозавров, рассмотрел стоящего у громадного гинкго диплодока. Различил среди ветвей спрятавшегося в засаде цератозавра, увидел сидящего на дереве птеродактиля. Но многих ящеров я видел впервые. Не обращая внимание на пронизывающий ветер, я с удивлением рассматривал неизвестных мне пресмыкающихся.

— Сколько же мы ещё не знаем! — посмотрел я на стоящих рядом со мной волхвов.

— Самое печальное, что и знать не хотим, — проворчал Чердынцев.

— Потому что системе нужен человек-машина. Пустой биоробот, которого можно обдирать до нитки и использовать как заряженную батарейку, — вздохнул Велемир.

— Как я понимаю, на этой стене изображён триас?

— Начало его и конец, — кивнул служитель храма.

— Но до меня не доходит, почему у растений различных эпох разный окрас. Растения карбона почти фиолетовые, а на этой стене среди фиолетовых встречаются и зелёные.

— Зелёный цвет имели гинкговые и древние хвойные, — пояснил Чердынцев. — То, что растения карбона были больше фиолетовые, чем зелёные, связано с атмосферой. Их хлорофилл обладал иными свойствами. Толстая атмосфера карбона надёжно предохраняла всё живое от солнечного света. Но уровень ультрафиолетового излучения был ещё очень высоким, отсюда и изменения в хлорофилловых зёрнах. Хлорофилл плавунов и папоротников частично пропускал через себя лишнее излучение и частично поглощал ультрафиолет. Поглотительные способности и дали его хлорофилловым зёрнам фиолетовый оттенок.

— А почему краски за столько веков не потускнели и не осыпались? — спросил я, дотрагиваясь пальцем до покрытой странной краской резьбы.

— Потому что краски особые, Гор, — услышал я голос жреца Велемира. — Это восковые краски, практически они вечны.

— А рецепт их известен?

— Конечно. На то мы и хранители древних знаний, отрок, — улыбнулся Чердынцев. — И давай договоримся, что дурацких вопросов ты больше нам не задаёшь.

Следующая стена, как я понял, была посвящена целиком юре и мелу. Фиолетовый цвет был полностью заменён зелёным. Наряду с хвойными деревьями стали прослеживаться и покрытосемянные: знакомые мне дубы, клёны, грабы, вязи и серые могучие буки. И везде между ними были изображены различного вида ящеры. Каких только рептилий я здесь ни увидел! Одних летающих я насчитал более четырёх десятков! Неизвестные науке динозавры появлялись то тут, то там и, в конце концов, мне захотелось их всех зарисовать.

— Рисуй, — пожал плечами Велемир. — Всё равно тебе никто не поверит. Наши продажные учёные не верят даже литотеке доктора Кабреро, придумывают, что всё это подделка. Предполагают, что кому-то пришла в голову навязчивая идея выцарапывать на камне допотопных чудовищ, за те гроши, которые им платил доктор…

Немного подумав, я занялся изучением следующей стены храма. На ней каменноугольная флора окончательно исчезла. Её заменили голосемянные хвойные и цветковые, которых было изображено великое множество. А что касается животных, то наряду с динозаврами были изображены и первые млекопитающие. Их было немного, но было видно, что это не ящеры, а теплокровные.

— Ну как тебе это? — показал на резную стену Чердынцев. — Как видишь, никакого массового вымирания ящеров. Процесс явно эволюционный.

— Но ведь в конце мелового периода по предположению…

— Недоумков, — перебил меня Чердынцев, — на землю упал крупный астероид. Так?

Я кивнул.

— Упасть-то он упал — и не один. Но не как досадная случайность, а как оружие одной из космических цивилизаций. Три космических тела на орбиту Земли были приведены из Облака Оорта. Два из них наши предки сожгли в космосе. На Землю от них рухнули осколки, которые никаких особых разрушений не произвели. Но один астероид всё-таки упал, он рухнул в океан недалеко от берегов современной Кубы — произошёл промах. Цивилизация на Земле от падения астероида не пострадала. Она была уничтожена по другой причине: было применено ядерное, лучевое и гравитационное оружие. Следы этой ужасной мировой войны между двумя космическими расами до сих пор можно встретить как на территории Старого света, так и на территории обеих Америк. Война проредила мир динозавров, а не падение астероида. Будь во всём виноват гигантский метеорит, на Земле уцелели бы одни насекомые, возможно — рыбы. Многим видам ящеров навредил высокий фон радиации, который возник из-за использования борющимися сторонами своего оружия. Из-за жёсткого излучения стала утолщаться у многих рептилий скорлупа яиц, а зародыши, наоборот, — слабнуть. Вот почему в слоях конца мелового периода геологи натыкаются на тысячи непроклюнувшихся яиц многих видов рептилий.