Хронолиты - [14]

Экспедиция встала на якорь посредине реки и высадилась на берег, чтобы отснять побольше материала. В одном из эпизодов над городом свирепствовал шторм. Дождевая вода ниспадала по Хронолиту миниатюрными каскадами, небольшими водопадами, поднимавшими ил со дна реки. Торговцы на причалах закрывали прилавки брезентом и листами пластика и прятались под ними.

Вот кадр с дикой обезьяной, которая лает в небо, забравшись на рухнувший рекламный щит компании «Эксон».

Облака расступаются вокруг огромной головы Куана.

Солнце проглядывает над зеленым горизонтом. Хронолит отбрасывает на город тень, словно стрелка огромных угрюмых солнечных часов.

Было еще много разного, но никаких новых открытий. Я выключил монитор и лег спать.

Мы – англоговорящая часть мира – к тому времени договорились о некоторых терминах для описания Хронолита. Например, Хронолит, появился или прибыл, хотя некоторые предпочитали говорить «спустился», будто речь шла о застывшем торнадо.

Самый последний из Хронолитов явился (прибыл, спустился) больше восемнадцати месяцев назад, сравняв с землей прибрежную часть Макао. За полгода до этого похожий монумент разрушил Тайбэ.

Оба камня отмечали, как обычно, военные победы, которые случатся лет через двадцать. Двадцать и три: для целой жизни маловато, но, вероятно, достаточно для того, чтобы Куан (если он существовал, если не был вымышленным символом или абстрактной идеей) собрал силы для своих предполагаемых азиатских завоеваний. Достаточно, чтобы юноша стал мужчиной средних лет. Достаточно, чтобы девушка стала молодой женщиной.

Но уже больше года нигде в мире не появилось ни одного Хронолита, и некоторые из нас предпочитали верить, что если кризис и не миновал, то касался он исключительно Азии – ограниченный географически и связанный с океанами.

Наше общество оставалось в стороне, дистанцировалось. Большая часть южного Китая погрузилась в состояние политического и военного хаоса, в ничейную землю, где Куан, возможно, уже собирал своих последователей. Передовица вчерашней газеты задавалась вопросом, не произойдет ли так, что в долгосрочной перспективе Куан окажется позитивной силой: в империи куанистов едва ли воцарится доброжелательная диктатура, но она сможет восстановить порядок в дестабилизированном регионе. В прошлом году жалкие остатки пекинских властей уже взорвали ядерную боеголовку, безуспешно пытаясь уничтожить так называемый Куан из Ичана. В результате прорвало плотину, и водный поток протащил радиоактивную грязь до самого Восточно-Китайского моря. И если ослабевший Пекин способен на такое, то может ли режим Куана быть хуже?

Я не знал, что думать по этому поводу. Все в те годы строили хорошую мину при плохой игре, даже те из нас, кто занимался Хронолитами, анализировал их (по числу, времени, размеру, предполагаемой победе и так далее), чтобы мы могли делать вид, будто что-то понимаем. Но я предпочитал в эти игры не играть. Хронолиты омрачали мою жизнь с тех пор, как все у нас с Дженис пошло прахом. Они стали символом злых и непредсказуемых сил мира. Это были времена, когда я до колик их боялся, хотя никогда не признавался себе в этом.

Была ли это навязчивая идея? Аннали именно так и думала.

Я попытался уснуть. «Сон, который тихо сматывает нити с клубка забот»[10] и так далее. Сон, который убивает вынужденное безделье между полуночью и рассветом.

Но и тут я потерпел неудачу. За час до восхода солнца зазвонил телефон. Надо было дать серверу перехватить вызов, но я нащупал трубку и ответил, по привычке боясь, что звонок поздней ночью, как это бывает, означает, что с Кейт произошло несчастье.

– Алло?

– Скотт, – раздался низкий мужской голос, – Скотти.

В панике я решил было, что это Хитч Пэйли. Хитч, с которым мы не говорили с 2021 года. Хитч Пэйли, явившийся из прошлого, как злобный призрак.

Но это был не Хитч.

Это было другое привидение.

Я прислушивался к тяжелому дыханию, похожему на хрипы высохших мехов.

– Папа?

– Скотти… – произнес он, как будто ничего больше не мог сказать.

– Папа, ты выпил? – я был достаточно вежлив, чтобы не добавить «опять».

– Нет, – ответил он сердито. – Нет, я… А ладно, хрен с ним. Это что-то вроде… что-то вроде лечения… Ладно, знаешь, хрен с ним.

И он отключился.

Я вылез из кровати.

Я смотрел, как солнце вставало над сельскохозяйственными кооперативами на востоке, великая корпорация коллективных ферм – наш бастион против голода. Снежная пыль легла на поля, сверкая белизной между пустыми грядами.

Позже я подъехал к квартире Аннали и постучал в дверь.

Мы не были вместе уже больше года, но, встречаясь в комнате отдыха или столовой, все еще вели себя по-дружески. Она проявляла ко мне несколько материнскую заботу в те дни – расспрашивала о здоровье, как будто рано или поздно ожидала услышать что-то ужасное. (Возможно, этот день и настал, хотя я все еще был здоров как бык.)

Но, открывая мне дверь, она выглядела ошарашенной. Ошарашенной и явно смущенной.

Знала, что меня уволили. А может, знала намного больше.

Я и пришел сюда в последней надежде, что она поможет разобраться в том, что случилось.

– Скотти, – сказала она, – Надо было сначала позвонить.