Хроники жизни сибиряка Петра Ступина - [33]
Население в основном сбежало, дома оставались без людей, редко встретишь стариков и детей. Их нетрогали [не трогали]. На окраинах городов стояли улицы красивых одинаковых [,] двухэтажных домиков. В каждом [доме] подвал, в них хранились продукты, вина, консервы и т. д. Мы вскрывали подвалы, а в них ящики, сейфы. На полках стояли мясные консервы, как из говядины, а также из птицы — куриные, голубиные. Для нас [,] русских солдат,] это было вдиковинку [в диковинку], особенно для меня. Мне очень понравились голубиные консервы и молоко в баночках. В сейфах, висевших на стене [,] находились вина разных марок, собственного изготовления. На каждой бутылке стояла дата изготовления. Некоторым винам было по полсотни лет, и они так сгустились и были как повидло. Мы распечатывали бутылки и снимали пробу. Здесь мы наяву увидели, как жили немцы. И так, с боями.
Еще помню случай. Мы вдвоем дежурили у телефона. Была ночь. Мой товарищ принес матрац и спал под столом, на котором сидел я. Телефонная трубка у меня на резинке возле уха. Автомат висел на правом плече. Слева дверь на выход. Тихо [,] и я задремал. Но, я знал [,] что у нас в помещении в отдельной комнате находится немецкий обер-лейтенант. И… слышу, кто-то меня тронул за плечо. Я быстро открываю глаза, передо мной немец — этот оберлейтенант [обер-лейтенант]. Я за автомат, а немец несколько шагов отступил назад, весь сжался и держит руки между ног. Я, конечно, испугался, по спине пробежала дрожжь [дрожь,] но я догадался, что он хочет на двор. Я встал, сказал ему: «Ком» [, -] по-немецки «пошли». Сводил его на двор, и сам заодно с ним вместе [,] и вернулись обратно. Он ушел в свою комнату, на полу у него был тоже матрац. Немец, видимо [,] дал много ценных сведений [,] и с ним так хорошо поступили. Недавно, читая книги-воспоминания наших однополчан [,] узнал, что это действительно [был] немецкий офицер, командир роты, взятый в плен разведчиком нашего батальона.
И так, с боями [,] 25 января [1945 г.] мы вступили в город Мариенбург336. Был вечер. Бои шли целый день и не прекращались. Наши пушки били напрямую.
Было уже темно, наши прорвались в город. Враг засел в каменных домах. Начались уличные бои. Стреляли ото всюду [отовсюду] — из окон домов, чердаков, с подвалов. Вдоль улиц стреляли из пулеметов. А из крепости, что находилась в центре города, по нам вела обстрел вражеская артиллерия.
Город Мариенбург по карте обычный польский город с церковью в центре города. А на самом деле этот город еще в X — XII веках был столицей немецких крестоносцев. Церковь и стены [,] обнесенные вокруг ее[неё] [,] сделаны из красного кирпича толщиной не менее одного метра {,} и высотой не менее 3-х метров337. Даже наши танки «Т-34» прямой наводкой не могли пробить стены. Уличные бои шли не менее 2-х [двух] месяцев, хотя приказ Верховного Главнокомандующего о взятии города Мариенбурга был объявлен 28 января 1945 г. Немцы засели в крепости и выбить их было невозможно.
В 1983 году я узнал из писем однополчан [,] что командир нашего 3-го батальона Николай Викторович жив. Мы с ним списались. Вот его письмо, которое я храню, как реликвию. Он пишет о тех жестоких боях за город Мариенбург.
Привожу часть этого письма дословно: «…фамилия солдата Ступина {,} мне запомнилась, но прошло так много лет, на столько [настолько] мы постарели, что узнать в личность [в лицо] друг друга трудно, на ряду [наряду] с этим наша встреча с фронтовиками вспоминая [и воспоминания] о совместном, боевом пути, о друзьях-товарищах, сильнее любой дружбы с кем-либо после войны. Да, Петр Васильевич, от нашего 3-го батальона в строю почти никого не осталось. В Мариенбурге после 3-х суточного уличного боя наш батальон вышел на Вислу338. Немцы из города были выбиты, но закрепились в крепости. Через день нашему батальону был дан приказ: „Штурмовать крепость“. Мы подошли к стенам крепости, но в значительной мере по вине нашего командования из батальона осталось всего лишь 27 человек, в том числе был в живых капитан Щипанов и [,] возможно [,] помнишь, командир пулеметной роты капитан Лазарев. Батальон был расформирован. Я находился несколько дней в резерве. Затем немцы оставили крепость, предварительно заминировав ее. При входе в крепость погиб командир 1-го батальона майор Синявский Николай. Я был назначен командиром 1-го батальона. Затем был тяжело ранен командир 2-го батальона майор Карпов. Батальон имел потери. И в нашем полку остался один 1-й батальон, которым командовал я. Капитан Щипанов [,] находясь в нашем 1-м батальоне [,] при дальнейшем наступлении первым ворвался в немецкую траншею и был убит прямым попаданием от немецкого танка „Тигр“ [,] который находился за обороной противника».
В 11 часов 26 января [1945 г.,] на другой день вступления в город, я получил задание — дать связь в 8-ю роту, в которой я служил до этого. Бежать пришлось вдоль улицы. Бежать по дороге было невозможно, т. к. со стороны крепости вели беспрерывный пулеметный огонь. Пришлось бежать по кювету и немцы меня засекли, хотя я бежал в наклонку [
