Хроники жизни сибиряка Петра Ступина - [13]
В родове [родне, роде] Беломестных, живших в деревне Баргадай [,] есть Герой Советского Союза Беломестных Владимир Корнилович129. Корнила, Родной старший брат дяде Василию. Видел я его лишь один раз. В 1945 году осенью он приезжал домой, в отпуск. Постоянно он проживал в городе Ялта — на Чёрном море и [я] слышал, что он работал гидом на автобусных маршрутах130. В честь его приезда дядя Василий делал вечер. Я тогда уже пришёл из Армии {,} и был приглашен к ним на встречу, в гости. Посадили нас рядом, как фронтовиков [,] и мы получали поздравления [,] и все приглашённые пили за наше здоровье. Народу было много, делали два застолья. Был приглашен всеми уважаемый безотказный гармонист Потапов Роман. Он был слепым, но настолько был настоящим гармонистом. Мы [,] вернувшиеся с войны [,] привезли много новых военных песен, которые особенно я {,} знал и помнил наизусть. И какую бы песню мы с Владимиром не начинали петь, Ромаша (так его звали в деревне) сразу же подбирал на своей гармошке мотив песни. Потаповы жили в деревне — на Кавказе131. Его младший брат рождения 1909 г., в 1943 г. пришел по ранению и в настоящее время [они] живут в Иркутске в Ленинском районе [,] ему уже 93 года. Имеет дочь рождения 1943 года, внучку, правнучку.
И так [Итак,] снова деревня, моё детство, никак незабываемое [,] в котором происходили несуразные случаи [,] приключавшиеся со мной сплошь и рядом. Гдето [Где-то] в 1929—30 годах зимой прилип язык к амбарному замку. Зачем я решил его попробовать языком? Оторвал язык от замка, бежит кровь [,] и я со слезами на глазах быстрее домой.
Однажды, уже [,] видимо [,] был март месяц, я бегал в телятнике по насту, было интересно [,] снег не проваливается и вдруг… снег не выдержал и я провалился, аж по пояс. Вылезти немогу [не могу], начал кричать — не слыхать. Еле-еле вылез и со слезами пришёл домой весь в снегу. Помню [,] летом в 30м году забрался на забор {,} и верхом перебирался вдоль забора и [,] неудержавшись [не удержавшись], свалился с забора в густую крапиву, крапива была высокая [,] и когда я заревел, мать выскочила из дому, по крику определила [,] где я нахожусь, взяла меня на руки, принесла домой. И [,] видимо [,] я был весь в волдырях, мать налила в деревянное корыто воды и отмачивала меня. В деревнях Сибири принято было играть в бабки (это суставные части ног у скота). Играли все, от мала до велика. Особенно молодёжь и ребятня. Мы с братом Василием бегали на Кавказ, там всегда молодёжь и даже взрослые мужики играли в бабки-биту. Ставили ряд бабок по очереди на расстоянии 10 и более метров [и] сбивали бабки. У каждого игрока была своя бита — она была из сустава конской ноги и была крупнее, чем обычная. Мы ребятишки, стояли в стороне [,] наблюдая за игрой. И как только сбитая бабка улетала далеко в сторону, мы быстро подбирали её и клали в свой карман. Это была добыча, за тем и бегали на игру.
В 1928 году, ещё не перешли жить в новый дом, я потерял мать и побежал в дом. Мать красила пол. И я по крашеному полу побежал к ней, не обращая внимания на её слова, что нельзя! Я наследил [,] и долго после этого мои следы оставались на высохшем полу. Действительно, всё надо испытать самому, самому попробовать. Мне было шесть лет, брат Яков пошёл рыбачить и я тоже решил с ним итти [идти], он ещё не хотел брать, но мать сказала [: ] «Возьми их обоих и смотри [,] чтобы в воду не залезли». Дал мне удочку, сделанную им моментально [,] и пошли рыбачить. По ходу накопали червей. Брат ходил вдоль берега, забрасывая удочку, а я сел на обрывистом берегу [,] свесив ноги. Младший брат ходил с Яковом, изредка прибегал ко мне. Сколько прошло времени! День был жаркий. Меня солнышком припекло-пригрело [,] и я задремал, и сонный свалился с обрыва в реку. Место было глубокое — был омут и я начал барахтаться в воде. Яков после рассказывал: «Глянул, где сидел Петька, а его нет. Смотрю [,] барахтается в воде [,] и я [,] не раздумывая [,] бросился за ним. Схватил за волосы и вытащил на берег». Домой пришли, я при слезах. Мать, конечно, Якова наругала. Приходилось и после рыбачить много раз, но этого места — обрыва [—] я боялся.
Этот случай произошёл в 28 году. Мать и ещё женщины сидели на крыльце нового дома. А у нас во дворе был временно колхозный конный двор. Наш жеребец гонялся за кобылой, об этом рассказывала мать. Я находился в ограде по среди [посреди] двора. Лошадь бежала и я оказался у них под ногами. Я упал и лошади через меня перескочили. Мать соскочила с крыльца и бросилась ко мне. Она думала, что меня сбили лошади, подняла и [,] ощупывая меня [,] спрашивала: «Где больно?». Но окончилось всё хорошо. Я был невредим.
В 1931 году летом было тепло. Лесозаготовки кончились [,] и обратно [опять] конный двор был у нас. Видимо, отец построил обширную конюшню и колхоз её использовал. Среди колхозных лошадей и был наш мерин «Гнедко». Лошадей выгоняли на водопой. Мы, дети, сидели на завалинке. И как только наш «Гнедко» вышел из ворот, я бросился к нему и хотел погладить у него левое стегно. [
