Хроники Торинода: вор, принц и воин - [42]
– Я тоже,- раздался тихий голос. Кларенс, неизвестно каким образом подобрался бесшумно и сказал,- Я все знаю, принц Элиа. И, знаешь что, ты нужен нам обоим, несмотря на то, что иногда я хочу тебя убить. И если ты сейчас же не перестанешь реветь, я точно этим займусь,- пообещал он (Кларенс не выносил кого-то утешать: те, кто живет на улице, редко плачут).
Элиа медленно поднял голову и попытался улыбнуться. Улыбка вышла жалкая, но Ольг и Кларенс ничего не заметили.
Наверху, на палубе раздался крик смотрящего:
– Дельфины!
Все трое переглянулись и побежали наверх.
Гладкие серые тела, грациозно изогнувшись, поднимались в воздух, роняя в прыжке сверкающие водные брызги. Их было много, море словно кипело там, где проходила дельфинья стая.
– Содружество. Они живут не стаей, – Поправил стоявший рядом Северин,- Дельфины, вечные дети океана, живут содружеством.
Элиа коротко кивнул и вновь устремился взглядом к прекрасным животным.
– Кто они?- спросил Кларенс и произнес неожиданно мечтательно, обычно говорил так лишь о своем лекарском деле,- Красивые…
Элиа лихорадочно вспоминал прочитанные книги. О дельфинах писали мало – лишь легенды да сказания, но и эти разрозненные факты говорили много о душе морей, воплощенной в телах дельфинов. Смелые, удивительные, благородные существа. Душа морей.
Тем временем Северин рассказывал внимательно слушавшему и одновременно не сводящему глаз с морской глади, Кларенсу:
– Поверие гласит, что в дельфинов превратили благодаря богам моряков, утонувших некогда в морской пучине. Они плавают сейчас, предвещая удачу и помогая тем, кто попал в бурю. Они поднимают попавших в кораблекрушение и выносят на сушу. Поэтому моряки никогда не обижают дельфинов, – закончил он несколько нравоучительно. Кларенс который никогда не собирался стать моряком, благополучно пропустил его слова мимо ушей. Зато их запомнил Элиа – так говорилось в одной старой книге, которую он когда-то читал, тайком взяв ее из отцовского сундука. Там, в той книге, было мало написано про дельфинов – больше про любовь одного моряка и девушки с побережья, которая ждала его каждый раз, стоя на скале – и бросилась с этой скалы, когда он однажды не вернулся.
Дельфины еще чуть-чуть попрыгали, но быстро обогнали корабль, и исчезли в голубеющей мгле. Благоговейную тишину нарушил сдерживаемый кашель Ольга. Кларенс и Элиа обернулись и увидели зеленеющее лицо тана. Ольга мутило.
– Обожаю море,- с восторгом сказал Кларенс, когда гордый отпрыск древнего рода свесился через бортик. Элиа секунду позволил себе поулыбаться, но то тотчас бросился к другу. Кларенс откровенно насмехался и над таном и над по-щенячьи преданным Элиа. Он даже не задумывался о том, что бы сделал каждый из них, попади он в такую ситуацию. Впрочем, он знал, что Ольг для него сделает не больше, чем он сам сейчас.
А дельфины и впрямь стоили того, что о них рассказывают моряки, мечтательные мальчишки и затрепанные книги в кожаных переплетах. Кларенс даже дал себе зарок познакомиться с этими существами поближе, настолько они привлекли его обычно рассеянное внимание. Он заметил, что даже Ольг, с трудом сдерживающий тошноту, уставился на них…ну почти как на Фалину.
Моряки уже давно разошлись по своим местам, тан поплелся в свою каюту, Элиа не нашел ничего лучшего, чем уйти с ним, а Кларенс долго еще смотрел на море, на солнце, на белые барашки волн и думал о том, что он никогда не мечтал о море. У него не очень-то получалось мечтать о чем-то большем, чем кусок мяса, новые сапоги и крыша над головой в дождливые ночи. И теперь ему казалось, что море и было тем, о чем стоило грезить. Море, бьющее в глаза солнце, белоснежная пена на гребнях волн и ветер, овевающий фигуру.
И только та часть его, которая много лет умирала от голода, холода и побоев в славном городе Келоне, отчетливо предупреждала о том, что все слишком уж хорошо. Свою удачу Кларенс знал отлично: с такой только по грибы ходить, как говаривала мать, залечивая ему, семилетке, боевые раны от драк с соседскими мальчишками. А это все могло значить только одно – впереди их ждали очень, очень крупные неприятности.
Но только теперь он был не один. И если он от своих неприятностей мог убежать (а он долго так и делал), то ни Элиа, ни тем, более, героический тан, от них не побегут. Один – по причине крайне романтического представления о мире, а второй – потому что это нарушает его треклятый Кодекс Чести.
Кларенс долго и нудно выругался про себя и направился в каюту. Ему стало скучно без друзей.
Последующие дни не были отмечены чем-то неожиданным. Они часто разговаривали, шутили, смеялись, смотрели на меняющееся, но тем не менее неизменное море за бортом, любовались пылающими закатами и огромными в море звездами. Но чаще в общей беседе принимали участие лишь Ольг и Кларенс. Элиа больше сидел один, а если у него что-то спрашивали или не отвечал, или говорил односложно, двумя-тремя словами. Сначала Кларенс и Ольг, которого перестала жутко мучить морская болезнь, но который все равно ел всего лишь раз в день, пытались разговорить его, но Элиа, когда хотел, мог быть похожим на гранитную скалу.
Он не нужен родителям. От него отказалось общество. В его глазах всегда таится ожидание подвоха… но под броней ежиных игл бьется сердце обычного мальчишки, который желает лишь одного — чтобы его любили. Впрочем, сам он в этом не признается никогда. Скорее уж плюнет вам на ботинок или просто облегчит ваш карман на несколько долларов. А вы и не заметите. Он — Чарли Рихтер.
Калека. Горбун. Мальчик-бродяга с прошлым покрытым тайной, и загадочной судьбой, ищет свой путь в пространстве. Найдет ли? Не знаю. Но он научится летать.
Сборник стихов у меня один. Если вдруг когда-нибудь, вам взбредет в голову найти его в магазине — не найдете. Всего 1000 экземпляров было. Даже у меня книжки нету. А жаль...Автор.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.