Хроники российской Саньясы. Том 2 - [24]

Григорий: Для меня началось все в середине восьмидесятых. Это была атмосфера маленьких московских кухонь, где собиралось много народу. Володя всех заводил, будоражил, пробуждал, вдохновлял…

В: Наташа говорила, что было довольно много жестких практик и ситуаций, через которые тебя Владимир проводил. Что это за случаи?

Г: Наиболее жесткие ситуации проходили Костя с Гурамом. Я-то попал уже в относительно мягкий период. А Костя — да, ему хорошо доставалось. Представь себе, Степанов приглашает его в одно место, где он будет «изучать мистику». И вот, приходит Костя в квартиру, где творятся совершенно непонятные для сознания вещи. Например, один человек все время выходит с балкона, — а квартира на шестом этаже, — потом входит в дверь и снова выходит с балкона. И так много раз подряд. Выпил водки, закусил стаканом, спрыгнул с балкона и снова пришел… Крыша начинает от такого потихоньку съезжать.

Или вот еще случай, где уже я участвовал. Пришли мы на день рождения Адмирала[18]. Сели за стол… и просидели пять месяцев подряд. Без перерыва, никуда не выходя из комнаты.

В: А на что жили?

Г: Непонятно. Как-то все подвозилось. Приходили новые люди. Каждый день стол ломился от разнообразных закусок и водки.

Был тогда в этой компании такой брат Сидор. Так вот этот Сидор сидел там вместе со всеми несколько месяцев, а потом вдруг обнаружил свое тело где-то в сугробе, в лесу вдалеке от всяческого жилья, как потом оказалось, где-то на окраине Московской области. Тоже представь состояние человека: сидел себе за столом, закусывал который месяц подряд, но вдруг оказывается непонятно где.

В: Все механизмы самоидентификации, наверное, затрещали по швам…

Г: Да. Тут уж точно задашься вопросом: Кто я? Где я? Но ничего, дошел-таки до Москвы.

Н: Расскажи, как ты нарды нес.

Г: А, это из серии упражнений на самовоспоминание. Доверил мне как-то Володя нести нарды. И пошли мы куда-то. Пришли в какой-то подвал. Не успели сесть, как Адмирал выставляет пять литров водки, но прежде чем ты что-либо скажешь, тебе наливают двести грамм и ты должен это выпить. И так много раз. А задание Володи было — не спускать внимание с нардов. Потом начинается разговор с дядей Адмиралом. Разговор-то на одну и ту же тему — Кто ты? Работали только в одной зоне — в зоне Я…

Вообще, с самой первой секунды знакомства с Володей, он пригласил меня во внутреннее пространство… В этом пространстве выживает только одно Я.

В: Когда выходишь из его пространства, это остается. Или это возможно только в его присутствии?

Г: Отчасти остается. Необходима настройка на Володю, на воспоминание ощущения пребывания с ним, иногда воспоминания конкретных событий — совместных путешествий…

Н: Гриша, может ты про Одессу расскажешь?

Г: Да, только помоги начать, а я постепенно включусь.

Н: Будучи еще совсем молодым аспирантом, живя в благополучной семье, Григорию случилось отправиться с Володей в путешествие. Кроме него было еще несколько учеников — Костя, Гурам и Тарасом. До этого Костя с Гурамом в Питере зарабатывали деньги на это путешествие. Была программа, и ее нужно было подпитать реальными деньгами. Заработав какую-то сумму, они все вместе отправились. Григорий здорово изменился в этом путешествии. Было много ломок, попыток найти взаимодействие, ужиться впятером. Володя всю эту ситуацию держал, создавал конфронтацию, налаживал ниточки какого-то нестандартного, неформального, искреннего взаимодействия.

Г: Да, это было непросто, — в ситуациях, которые задавал Володя, адаптироваться друг к другу. Володя часто говорит, что когда возникает настоящая адаптация одного Я к другому Я — уже возникает Традиция. Наш диалог в этом мире практически невозможен — слишком мы все разные и по-разному воспринимаем. То, что мы умудряемся как-то понимать друг друга, — это очень поверхностный уровень. Если же диалог возникает неформальный и сущностный, на уровне обнаженных Я, тогда возможно что-то настоящее.

Н: Вот в этом путешествии прорабатывались всевозможные острые углы и противоречия между вами. Это была одна сторона работы. Другая сторона — это ситуации различных взаимодействий вас, как команды, с другими людьми.

В: Все-таки, в чем специфика этого путешествия? Ну, поехали пять человек на Юг, к морю, — что тут такого необычного?

Н: Просто так поехать несложно. У них было много задач: во-первых, как я уже говорила, Володя обострял слабые места в их взаимодействии, — дело доходило чуть ли не до драк и полного разрыва. Пройдя через множество таких острых разборок, съев вместе пуд соли, они стали реальной командой. Во-вторых, им нужно было самим войти во взаимодействие с очень непростыми людьми. Володя специально направлял их к тем людям, которые проверяли бы их на прочность, — каждый с какой-то новой стороны. В третьих, было много случаев, где требовалось нестандартное поведение, отказ от образов себя, стереотипов, ломка внутренних барьеров.

Г: Вот пример: у нас были деньги примерно на неделю. Задача была сделать так, чтобы этих денег хватило на пять-шесть недель.

В: Для советского человека это не практика, — это привычная жизненная ситуация… Что еще было?