Хроники последнего лета - [49]

Разумный вывод возможен один: Загорский решил вести собственную игру. Такое иногда случается — люди, достигшие определенного уровня власти, могут переоценивать свои силы. Надо просто найти тех, с кем он готовит альянс. Выбор небольшой — китайцы или японские корпорации. В любом случае — ничего страшного, сам президент уже принял предложение, а Загорский — всего лишь дополнительный аргумент, и его несанкционированная активность доставит несущественные затруднения. Но и это — проблема, поэтому ситуацию требовалось срочно локализовать.

Ну и ладно. У тех же русских есть хорошая пословица: «За одного битого двух небитых дают». Очень мудрое изречение. Настало время извлечь пользу из негативного опыта! Вы хотели войны, джентльмены — и вы ее получите!

Есть три варианта возможных действий. Первый — применение стандартных бюрократических процедур по линии президента. Скорее всего, это сработает, но есть очевидные минусы. Загорский — вполне сформированный центр силы, который может быть использован впоследствии как противовес президенту. В этом случае нельзя допускать их взаимодействия в нашем проекте пусть даже на уровне босс-подчиненный. Стало быть, вариант подходит для случая, когда требуется полный вывод Загорского из игры.

Второй вариант предполагает точечное воздействие на самого Загорского с целью склонить к добровольному сотрудничеству. Очевидные минусы — к человеку такого уровня доступ по понятным причинам ограничен, и полноценная операция потребует долгого времени и значительных ресурсов.

Третья схема сложнее, но сулит куда больше дивидендов. Необходимо включиться в игру и выйти на партнеров Загорского. Тогда можно выстраивать очень красивые комбинации! Заманчиво, заманчиво…

Но это все — второй этап. Сначала необходимо разобраться с фокусами Доброго-Пролёткина. Такого персонажа никак нельзя оставлять за спиной. К тому же горячая душа Макдауэлла жаждала реванша, так что, принимая во внимание его возможности, участи советника можно было только посочувствовать.

Выстроив четкую и ясную картину событий, причин и следствий, сенатор приступил к активным действиям. Несколько звонков и электронных сообщений — и к работе приступили лучшие эксперты, оснащенные первоклассным и чертовски дорогим оборудованием. К их услугам — колоссальный поток информации, и можно быть уверенным, что через пару часов вся подноготная незадачливого Доброго-Пролёткина будет поднята и представлена на обозрение.

Сенатор назначил оперативное совещание в своей бостонской штаб-квартире на четыре пополудни, и значит, есть время пообедать с женой и детьми. Нечасто это удается, становится все сложнее выкроить минутку для семьи. О, Боже, в каком ужасном мире мы живем!

Его супруга Катрин также ценила редкие совместные обеды и поэтому постаралась на совесть. Лосось под клюквенным соусом с гусиной печенкой, а на десерт — фирменный маковый торт. По семейной легенде прапрадед Макдауэллов владел закусочной где-то возле Нового Орлеана, и рецепт торта ему открыл задолжавший клиент. Правда это или нет, сказать сложно, но, согласно преданию, именно с этого момента начался взлет семейного предприятия. Под рыбу хорошо пошло бы калифорнийское шардоне, но — увы — вино пред деловой встречей — роскошь непозволительная.

Катрин — чудо. Одного взгляда достаточно, чтобы удостовериться в ее благородном происхождении. Такая осанка, как английский газон, не вырабатывается простой тренировкой, а приходит с генетической памятью от поколений предков. А походка? Плавная, изысканная и утонченная — именно так двигаются настоящие принцессы.

— Как тебе эти русские? — спросила Катрин.

Сенатор вздрогнул. Только что он мысленно спросил самого себя: «Ну и как тебе эти русские?» И вдруг такой вопрос от Катрин… Правильно говорят, что муж и жена имеют ментальную связь!

— Русские как русские, — неопределенно ответил Макдауэлл, — не лучше и не хуже монголов или, скажем, французов.

— Не скажи, — Катрин подцепила вилочкой крохотный кусочек лосося, — я тоже так думала, но когда ты третий раз отправился в Россию, решила почитать что-нибудь из их классиков.

Ну конечно! Бедная девочка наверняка пала жертвой ребят, создавших теорию о некоей особенной сложной русской душе. Если бы она знала, насколько эти рассуждения отличаются от реальности. Какая тут сложность — смесь азиатской жестокости, европейской сентиментальности и восточной жадности, изрядно приправленная алкоголем.

— Достоевский, — продолжала Катрин, — я разумеется, слышала о нем, но никогда не читала… И вот… Скажи, вы не собираетесь воевать с этими людьми?

— Дорогая, — снисходительно улыбнулся Макдауэлл, — не воспринимай серьезно фантазии писателей. К тому же мы вовсе не собираемся с ними воевать.

— Это хорошо. С ними нельзя воевать и опасно дружить — можно заразиться образом мыслей.

— Забавное рассуждение! И что ты еще почерпнула из Достоевского?

— В двух словах? Хорошо… У меня сложилось впечатление, что у них происходит постоянная борьба между богом и дьяволом. Везде.

Сенатор едва удержался от смеха.

— Как романтично… кто побеждает?

— В том-то и дело, что никто. Мне почему-то представляется боксерский ринг. Постоянный бой ради боя.