Хроники последнего лета - [43]

— Просто, Наташа, люди забыли естественные понятия. Честь, совесть, долг. Но мы все помним. И мы победим!

* * *

На следующий день Кухмистеров пришел на работу в приподнятом настроении. С самого утра он связался с одним старым знакомым, который хорошо сидел в московской прокуратуре и договорился о встрече. Вероятность того, что родная компания будет устраивать всяческие пакости была невелика. Все-таки босс — человек независимый, влиятельный и, как известно, очень не любит силовиков. История с Роттердамом — это, конечно чушь полная. Надавили на него, это точно. А клиент отказался — забавно, да? Не хочет клиент в Голландию, такой он странный. И миллиона долларов ему не нужно, не продает он за миллион друга Тёмку. А что они вообще могут сделать? Выгнать? Полный вперед, сам подумывал уходить, сколько можно сидеть в конторе — понятно уже, роста нет и не будет. Начальник отдела — потолок. И это — счастье?

Вызов к зампреду не удивил. Секретарша сухо сообщила, что Пал Палыч ждет через десять минут. Кухмийстеров встал, глубоко вздохнул — сердечко все-таки частит — и отправился на третий этаж, в «чистую» зону, где в особо охраняемом крыле располагалось руководство компании.

В приемной Иван остановился у входа в кабинет и вопросительно посмотрел на секретаршу, сосредоточенно печатавшую на компьютере. Та утвердительно кивнула, показывая, что можно заходить. Кухмийстеров постучался и толкнул дверь.

В кабинете Пал Палыча не было. Его кресло пустовало, зато на диванчике в углу удобно расположился невысокий человек в белой рубашке с короткими рукавами и старомодном галстуке. Но характерной особенностью его была не одежда или ретро-часы «Слава», вовсе нет. Взгляд. Жесткий, пронзительный, видящий насквозь. Этакий «Человек с пронзительным взглядом».

Человек поднялся навстречу Кухмийстереву, протянул руку и широко улыбнулся:

— Иван Богданович, рад вас видеть! Меня зовут Петр Петрович. Проходите, пожалуйста, располагайтесь.

Кухмийстеров осторожно пожал протянутую руку, почувствовав железную твердость ладони, и продумал, что этого типа зовут как угодно, только не Петр Петрович. Да у него штамп о месте службы практически на лбу проставлен! А там, знаете ли, своими именами называться не принято. Ну и ладно, какая, в сущности, разница?

Петр Петрович подхватил Кухмийстерова под локоток, усадил на диван, налил чаю, пододвинул вазочку с конфетами, а сам пристроился рядом на кресле с колесиками.

— Угощайтесь, Иван Богданович! Не стесняйтесь!

— Спасибо.

Кухмийстеров отодвинул чашку, откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и уставился на Петра Петровича. Тот ничуть не смутился.

— Ну, как знаете…Иван Богданович, а у меня к вам разговор.

— Не сомневаюсь. В вы, собственно, кого представляете?

— Какая разница, Иван Богданович, кого я представляю? — невозмутимо ответил Петр Петрович, — главное, что я могу вам предложить.

— Мне уже предлагали, — криво усмехнулся Кухмийстеров, — я уже все ответил, и мне больше добавить нечего. Простите, у вас все? А то, знаете, у меня много работы.

— Не спешите! Уверяю вас, работа подождет! Я допустил ошибку — мне лично надо было переговорить вчера с вами. Думаю, все недоразумения уже исчезли бы!

Иван удивился, он не ожидал такого позитивного начала разговора. А человек с пронзительным взглядом продолжал:

— Я полагаю, что вы просто не совсем поняли сути сделанного вам предложения…

— Прекрасно я все понял, — перебил его Кухмийстеров, — все совершенно ясно…

— Не уверен. Вы, похоже, не проанализировали все в спокойной обстановке.

Петр Петрович говорил очень добродушно, так что спорить с ним было как-то неудобно даже такому нахалу, как Ванька.

— И что же вы предлагали? Объясните, если я не так все понял!

— Ну что же… — Петр Петрович принял задумчивый и слегка грустный вид. — Скажите, Иван Богданович, о чем вы мечтаете?

— Простите?

— Какая у вас жизненная цель? Хотите заработать много денег, стать влиятельным политиком, заняться творчеством? Вы как-то планируете свои желания?

— Простите, я не понимаю…

— Ничего сложного. Я могу изобразить вашу мечту. Хотите?

Ошарашенный Кухмийстеров кивнул.

— Представьте себе: зеленая лужайка, крохотный прудик, аккуратный одноэтажный домик, и никаких высоких заборов — это не нужно, никто не покусится на ваше спокойствие. И, конечно же, огромная собака — мраморный английский дог. Кажется, такой был у вас в детстве?

— Да… был.

— Правда, красиво?

— Звучит заманчиво.

— Конечно, заманчиво. А теперь подробнее об условиях. Возможно, вы просто невнимательно их слушали. Подумайте сами: международный контракт с фееричными условиями на пять лет, любые нарушения вы сможете опротестовать в Лондонском суде. Хотя, признаться фееричны они для нас с вами, а для людей того круга, куда вы сможете войти, это — самая обычная вещь. Миллион долларов в год плюс бонус с каждой продажи, а вы лучше меня знаете, что эта сумма куда больше зарплаты — основные отгрузки идет именно через Роттердам. Вы понимаете, что вам предлагают? Просто посчитайте! И да, кстати, миллион — эта чистая сумма, после уплаты всех налогов, вам оплачиваются первоклассные медицинские страховки для всех членов семьи, учеба для детей, и, разумеется, жилье. Мы уже подобрали вам этот домик.