Хроники похождений - [144]
Господин Швабрин поклонился и занял свое место рядом со мною. Председательствующий поднялся из-за стола. Тишину в зале нарушало нечленораздельное шипение Мировича.
— Что ж, уважаемые дамы и господа, суд выслушал мнения сторон и намерен удалиться на совещание. Но прежде я обязан напомнить, что маркиз де Ментье обвиняется по сто второй статье устава уголовного судопроизводства маркграфства Траумлэнд. Эта статья предусматривает наказание от десяти лет каторжных работ до смертной казни…
Перед моими глазами поплыл туман. Пан Марушевич, барон фон Бремборт и герцог Эйзениц зачем-то раздвоились, а затем, смешавшись с двойниками, превратились в черные кляксы и слились в мутное пятно. Стол поплыл вверх и навалился на меня. Кто-то из конвоиров схватил меня за руку. Откуда-то из нездешнего мира донесся голос пана Марушевича, приказавшего дать мне воды. Вокруг меня началась суета. Послышался голос мосье Лепо:
— Пустите меня, я его слуга!
Французишка сунул мне в лицо стакан воды. Я сделал несколько глотков.
— Барррин-с, сударррь мой, как же ваш капитал-с?! — прошептал каналья. — Пррропадут-с же денежки-с, пррропадут-с…
Я набрал в рот побольше воды и обрызгал подлого французишку.
— Уберите от меня эту шельму, — попросил я.
— Эх, барррин-с, сударррь вы мой, вот вы значит как, — ответил Лепо. — Не себе, не людям-с, как говорррится!
Конвоиры оттеснили его в сторону.
— Полагаю, мы можем продолжить, — промолвил пан Марушевич. — Вы хотели что-то сказать, — он обратился к кому-то в зале.
— Ваша честь, — послышался незнакомый голос, — меня зовут Ульрих Лейбер, я директор анатомического театра. Этот человек молод, полон сил и обладает прекрасным телосложением. Если его казнят, мы хотели бы заполучить его тело. Пусть оно послужит науке. Мы готовы внести соответствующий залог в размере пятидесяти талеров.
— Я внесу двести талеров, — раздался девичий визг.
Я обернулся и сквозь стоящую в глазах пелену увидел Мадлен.
— Я внесу двести талеров, чтобы маркиза де Ментье похоронили согласно обычаям той веры, которой он придерживается! А вообще — вы не должны его казнить! Он не виноват!
Мадлен лишилась чувств. Мэри-Энн подхватила ее на руки. Пан Марушевич распорядился подать и ей стакан воды. Аукцион продолжился.
— Я внесу две тысячи талеров, — раздался женский, знакомый до боли, голос.
Это был голос Валери! Клянусь, это была она!
С заднего ряда поднялась фигура в белом одеянии. Капюшон закрывал ее лицо почти целиком.
Я обрадовался! Валери! Наконец-то! Как и обещала, она вмешалась в процесс в тот момент, когда речь зашла о казни. Но… мильфейъ-пардонъ, я надеялся, что ее вмешательство предполагает спасение моей жизни, а не унаследование тела!
Валери, Лерчик, что же ты задумала?!
— Я приехала сюда по поручению майестры Залины. Я ее младшая сестра майестра Катрина.
В зале воцарилась тишина. Один из писарей выронил гусиное перо. Пан Марушевич выглядел растерянным. А я… я почувствовал невероятную усталость. Больше всего мне хотелось лечь на пол и уснуть! Тихая ярость переполняла мое сердце. В эти мгновения мне казалось, что я ненавижу Валери. Вновь я позволил обмануть меня. И хотя в этот раз меня провели майестре, мой гнев был обращен именно на Валери. Словно это она, а не вампиреллы передали мне через конвоиров медальон, который ввел меня в заблуждение. И словно Валери была виновна в том, что ее голосом вдруг заговорила явившаяся на суд Катрина. И теперь я смотрел на фею в белом и ждал от нее спасения.
— Разве есть закон, который запрещает нам выкуп тела?! — повысила голос вампирелла.
— Я этого не говорил, — ответил пан Марушевич. — Но закон требует согласия обвиняемого на передачу его тела в руки тех, кто владеет темной магией!
— Только что эльфийка предлагала за него выкуп, и вы не поинтересовались ее магическими способностями, — майестра Катрина рассердилась.
— Она не требовала тела, она предлагала взнос за то, чтобы казненного похоронили согласно традициям его веры, — возразил председательствующий. — Вы предложили самую крупную сумму. Если никто не предложит больше, — пан Марушевич обвел пытливым взором зал, — преимущество останется за вами. Но при условии, — он поднял указательный палец вверх, — при условии, если обвиняемый даст свое согласие.
Я глядел как зачарованный на вампиреллу. Она откинула капюшон, повернулась ко мне и одарила меня обворожительной улыбкой, ее глаза светились сочувствием. Я вспомнил, как ее нежные, прохладные пальчики скользили по моей груди. Тысячи мыслей закружились вихрем в моей голове. Мне казалось, что эти мысли задушат меня, но не было сил противиться им.
Что ждет меня в случае казни?! Как меня встретит Главный Повар?! Всю свою жизнь я обращался к нему запросто. Но имел ли я на это право?! А сколько грехов на моей совести — об этом и думать страшно! Господи, что ждет меня?! Найдется ли хоть одна черствая корка, которую можно кинуть в противовес моим грехам? А что, если нет такой корки?! Я попытался припомнить хоть одно доброе дело, но ни одного достойного поступка не пришло мне на ум! Господи, да я только и делал, что гонялся за юбками, а в погоне за одной из них дошел до того, что убил человека! И еще смею надеяться, что Главный Повар подберет для меня закуток на своей кухне! Да он и встречать меня не выйдет!
Повесть публиковалась в литературном приложении к журналу «Фантастика», а также входила в сборник «В компании с Михалычем» и в сборник «Улавливающий тупик». Перед публикацией «Улавливающего тупика» я подредактировал текст, перенес действие из еще «горбачевского» 1990 года в более позднее время.Забавная история, связанная с этой повестью: некоторые читатели всерьез поверили, что возле Волкова кладбища есть пруд, в котором живет динозавр - собрат знаменитого лохнесского чудовища. Они звонили мне и спрашивали, где можно прочитать подробности об этом феномене.
Первая четверть XIX века — это время звонкой славы и великих побед государства Российского и одновременно — время крушения колониальных систем, великих потрясений и горьких утрат. И за каждым событием, вошедшим в историю, сокрыты тайны, некоторые из которых предстоит распутать Андрею Воленскому.1802 год, Санкт-Петербург. Совершено убийство. Все улики указывают на вину Воленского. Даже высокопоставленные друзья не в силах снять с графа подозрения, и только загадочная итальянская графиня приходит к нему на помощь.
Человек познается в борьбе. И герои произведений Льва Портного принимают вызов. Кто-то преодолевает трусость, кто-то — последствия экономического кризиса, а для кого-то не менее драматичной становится борьба с излишним весом. А может быть, главный враг — тот черт, которого человек сам себе рисует в воображении.
В Россию пришла война. Уже сожжен Смоленск, Великая армия Наполеона подступает к Москве. Граф Воленский, прибывший из Лондона, рассчитывает отправиться на поле боя. Но перед этим ему надо передать императору Александру I секретную информацию о французском шпионе, действующем в самых верхах. По некоторым сведениям этот агент очень ценен для Наполеона, и собранные им данные будут полезны французскому императору только тогда, когда он займет Москву. По распоряжению Александра I Воленский вместо действующей армии отправляется в столицу.
Проза Льва Портного — это увлекательные истории о том, как неожиданно меняется жизнь человека, когда нарушается привычный ход событий. Сборник «Улавливающий тупик» объединяет произведения, главному герою которых выпали самые разные испытания: головокружительный успех в бизнесе, внезапный провал во времени, а то и просто большая пьянка.
1801 год, Лондон. После нелепой гибели в потасовке русского офицера, служащему Коллегии иностранных дел графу Воленскому предстоит в одиночку завершить поручение императора Павла I. Со временем юный граф понимает, что убийство товарища отнюдь не случайно, миссия на грани провала, а ему самому грозит смертельная опасность. Андрей начинает расследование, от результатов которого зависит не только его жизнь, но и мирные отношения между Россией и Англией. В это же время в России происходит переворот, а военная эскадра под управлением адмирала Хайда Паркера и вице-адмирала Горацио Нельсона выступает в поход против русского флота…
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Последние месяцы 1942 года. Красная Армия начинает наступление под Сталинградом. В Ставку Верховного Главнокомандования приходит весьма странное сообщение о катастрофе германского штабного самолета в районе действий белорусских партизан, но еще больше вопросов вызывают известия из Берлина — в столице Рейха неожиданно введено военное положение, большинство членов гитлеровского правительства арестованы военными, сам Гитлер исчез, а канцлерское кресло занял бывший министр вооружений и боеприпасов Германии Альберт Шпеер.Второй том романа А.
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?