Хроники песчаного моря - [9]

— Он не вернется, — говорю я.

— Лу убежит от чужаков, — возражает Эмми. — Я точно знаю. Вот придет, а нас нет. Он не будет знать, где нас искать.

— Слушай, ты их не видела, а я видела, — убеждаю я сестренку. — Четыре чужака схватили его, повязали по рукам и ногам и швырнули на лошадь. Он никак не сбежит. Ему надо помочь. Поэтому я иду за ним. Одна. Я обещала, что найду его. И слово свое сдержу.

— А когда найдешь, мы сюда вернемся? — спрашивает она.

Эмми понимает, что мы сюда никогда не вернемся. Только ей хочется услышать это от меня.

— Ну какая здесь жизнь?! — примирительно замечаю я. — Ты сама знаешь. Вот найдем новое место. Лучше. И будем жить там. Лу, я и ты.

Эмми вот-вот разревется в голос.

— Это же наш дом, — хнычет она. — Мы здесь живем.

Я качаю головой.

— Нет у нас больше дома, — хмуро говорю я.

— Саба? — снова встревает Эмми.

— Чего тебе еще? — спрашиваю.

— У меня плохое предчувствие, — отвечает она. — Давай никуда не пойдем, а? Мне страшно.

Хочу сказать ей, чтобы не болтала глупостей, но вовремя останавливаюсь. Соображаю, что она так и будет упираться всякий раз, как я велю ей что-нибудь сделать. Оно мне надо? Я же теперь за нее отвечаю. Вот Лу бы наверняка ее утешил. Он умеет уговаривать.

— С чего это тебе страшно? — притворно удивляюсь я. — Я же с тобой, в обиду не дам. Значит, все в порядке.

Эмми робко улыбается.

— А тебе самой не страшно? — смущенно спрашивает она.

— Мне? Ни капельки, — вру я. — Я ничего не боюсь. И никого.

— Правда? — говорит она.

— Чистейшая правда, чистее не бывает, — уверенно заявляю я и протягиваю сестренке руку.

Эмми хватает мою ладонь.

— Нам пора, — говорю я. — Пойдем уже.

* * *

В подсохшей грязи видны отпечатки копыт. Пять лошадей. Значит, чужаки с Лу проезжали здесь.

Сажусь на корточки и внимательно рассматриваю следы. Голова кружится от облегчения. Я боялась, что они отправятся напрямую, через пустошь. Тогда б я точно упустила время. Пока отведешь Эмми к Кривому ручью, пока вернешься, пока следы найдешь…

На мое счастье, отпечатки копыт ведут на северо-восток. Туда же, куда идем и мы. Наша первая удача.

— Пошли, Эм, — говорю я. — Давай живее.

Я не делаю ей никаких поблажек, иду быстро. Останавливаться некогда. Нельзя терять время.

Эмми еле поспевает следом, бежит вприпрыжку, котомка болтается за спиной. Нерон летит впереди.

Брата провезли здесь. По этой же дороге.

Лу первый. Всегда первый, а я уж следом. Я его догоню. Всегда догоняла.

Я найду тебя. Куда бы тебя ни увезли, я найду тебя. Клянусь.

Я ускоряю шаг.

* * *

Полдень. Второй день пути.

Мне хочется орать без удержу. Хочется бежать стремглав. Только ничего не выходит.

Эмми.

Из-за нее мы еле плетемся.

Эх, оставить бы ее на обочине. Забыть навсегда и не вспоминать. Да пропади она пропадом! Нет, нехорошо так думать. Нельзя так думать. Это плохо. Она моя единокровная сестренка. Родня моя, такая же, как Лу.

Нет, не такая же, как Лу.

Лу единственный.

Никто не сравнится с Лу.

Такого больше нигде нет.

Мы доходим до купы полузасохших сосен.

Следы копыт здесь сворачивают с тропы и направляются строго на север.

— Погоди-ка, — говорю я Эмми.

Я иду по следам на твердой выжженной земле. Вскоре появляется колючая жухлая трава, отпечатков копыт на ней не видно. Ладонью прикрываю глаза от солнца и всматриваюсь в даль. За полосой жухлой травы начинается безмерная голая равнина. Пустое пространство. Пустыня. Я никогда здесь не была, но я знаю, что это.

Песчаное море.

Зловещее пристанище гиблых ветров и блуждающих песчаных дюн. Безжалостная земля. Земля, полная тайн.

До рождения Эмми, еще когда Ма была жива, когда все были счастливы, Па частенько рассказывал нам с Лу про Разрушителей. И про Песчаное море тоже. Он рассказывал, как блуждающие дюны засыпали поселения так, что ни следа не оставалось. Бури со временем передвигали песок на новое место. Вновь показывались хижины, нетронутые, только людей нет. Умерли все. Исчезли, даже костей не осталось. Обратились в песчаных духов, которые воют по ночам и оплакивают свои потерянные жизни. Па стращал нас, когда мы не слушались, грозился отвести в Песчаное море да там и бросить.

Я складываю камни горкой, помечаю место. Возвращаюсь на тропу.

Эмми сидит в пыли на обочине. Сгорбилась, склонила тонюсенькую шейку. Ботинки скинула. Короткие русые волосы торчат спутанными клоками. Прямо не ребенок, а птенец какой-то.

— Надо идти дальше, — говорю я и хмуро гляжу на нее.

Такую худышку одной оплеухой переломишь. От этой мысли мне все внутренности выворачивает. Эмми в жизни никто пальцем не тронул, а я на нее руку подняла. Лу бы такого не сделал. Что бы ни случилось. Никогда в жизни. Ох и разозлится он, когда узнает!

Я наклоняюсь к Эмми.

— В чем дело? — спрашиваю.

Присматриваюсь. Она стерла пятки до крови.

Конечно, она же никогда так далеко не ходила. Больно-то как! Но молодец, всю дорогу терпела, даже не пикнула.

— Чего молчала? — говорю я.

— А чтоб ты не орала, — отвечает Эмми.

Я разглядываю худенькое личико сестры. Слышу голос Лу в голове:

Ей всего девять лет, Саба. Будь с ней поласковей.

— Надо было сказать, — ворчу я.

Промываю ссадины, перевязываю ступни чистыми лоскутами.