Хроники Нордланда: Кровь Лары - [9]

– Замечательно… – пробормотал Дрэд, соединяя вместе кончики пальцев. – Знати там много?

– Они практически все – знать, сеньор. Почти все фамилии Юго-востока, кое-кто из Междуречья. Из самых значительных – графы Кемский и Сандвикенский, старший Бергстрем, епископ Скоггланд, маршал Кюрман, епископ Керн.

– Замечательно! – Дрэд прикрыл глаза. – А Далвеганцы?

– Граф Кенка. – Выдержав паузу, сказал Лодо, и Дрэд широко распахнул глаза, в которых сверкнул огонёк торжества.

– Чем можно доказать их причастность к грехопадению?

– Татуировки и клейма в виде виньетки «СМ» в интимных местах. Ну, и то, что все они посещают в Найнпорте колдунью, знахарку и гадалку Барр, из дома которой есть потайной ход в Редстоун. С парадного входа в замок они благоразумно не показываются, но это не важно. Это можно будет доказать, сеньор.

– Замечательно! – Дрэд даже позволил себе довольную улыбку.

– Вы не спрашиваете о несчастных детях, которые служат там мясом для ужасающих преступлений, сеньор. – Прервал его приятные мысли Лодо.

– Детях? – Искренне удивился Дрэд. – Помилуй, Ангел, тебе ли быть сентиментальным?! И потом, какие дети?! Это эльфийские полукровки, они сами по себе грех и скверна… От них в своё время этот остров нужно будет зачистить особенно тщательно, ибо в них живёт семя греха и свободомыслия, которого не должно быть в кротких. Ты забыл, что есть цель Святого Официума?.. Наша цель – град божий, Небесный Иерусалим, Город Золотой, в котором не будет греха, зла и скверны. Для начала мы должны объединить все страны и народы под сенью Святого Престола, и прекратятся войны и склоки, ибо все станут единым народом, а не станет же нога воевать с рукой?.. И уже в этом новом мире мы будем старательно, как садовники в саду Господнем, выращивать свой вертоград, выкорчёвывая всё, что вредит посевам. Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное! А сон разума порождает чудовищ. Наша цель – истинная, благая и Божья, потому, что мы – против насилия, войн и горя, против зла и слуг Сатаны. Но враг наш коварен, Ангел, силён и безжалостен. И чтобы выстоять против него, должны мы отринуть слабость, жалость и даже сострадание. Ибо Враг будет использовать против нас прежде всего слабости и добродетели наши! Ему есть, что терять, и натиск его будет страшен. Все пороки, все слабости, все сомнения и заблуждения – идут ему на пользу, а сомнения и заблуждения – свойство лишь просвещённого и ищущего ума. Господь сам называет свою паству овцами; кроткие, послушные, богобоязненные и верные, вот ради кого мы сами все в крови и грязи! Нам с тобой не видать Царствия Небесного, Ангел, но я готов на эту жертву ради тех, кто никогда не испачкается, для чистых, счастливых, мирных и светлых. А с нами лишь вера и твёрдость духа! Мне ли говорить тебе это? Я не знаю никого, кто был бы более твёрд в вере и служении Господу!

– Да, сеньор. – Чуть нагнул голову Лодо.

– Теперь слушай, что ты будешь делать дальше… – Дрэд подошёл к окну, собираясь с мыслями. Ассасину нужно было не только дать задание, но и обосновать его важность… Но оно того стоило! Лучше Лодовико дель Фьоре у него агентов не было.

Габи нашла себе отличную помощницу, хоть и нечистую на руку: нанимая для тайных свиданий Габи и Иво дом, Беатрис не удержалась и надула свою госпожу на три дуката. Отчитываясь, она страшно боялась, что её тут же разоблачат, и на всякий случай приготовила пути отступления, придумав довольно правдоподобную причину своей «забывчивости», но она не понадобилась: Габи даже не поинтересовалась, сколько что стоит. Для неё, принцессы крови, что три дуката, что тридцать, были материей презренной и неинтересной. И Беатрис, сообразив это, расстроилась, что продешевила… Но виду не подала. Дом она сняла, волею каких-то странных хитросплетений сразу нескольких судеб, на улице Полевой, почти соприкасающийся стеной с домом, который снял для Шторма Гакст. И окно комнаты, которую как раз сейчас убирали под любовное гнёздышко, выходило на окно единственной комнаты в пустом доме, где Шторм ночевал, когда приходил сюда. Между домами рос высокий пирамидальный тополь, но сквозь его ветви Шторму было прекрасно видно, что происходит по соседству: в комнате было светло. А вот его из того дома увидеть было невозможно: два других окна были закрыты жалюзи, и в его комнате всегда было полутемно. Когда он заметил, что в доме появились постояльцы, Шторм почувствовал недовольство: ему нравилось одиночество и уединение. Соседний дом был так близко, что он слышал голоса рабочих и уборщиков, наводивших порядок. Но против воли он заинтересовался: пустая и запущенная комната на его глазах преображалась, становилась красивой, уютной, даже роскошной. Ему стало интересно, кто там будет жить?.. Не то, чтобы Шторму хотелось общаться с соседями или интересовала их никчёмная жизнь. Но простых чувств, в том числе любопытства, и он был не лишён. Лил дождь, и он вынужденно проводил много времени в своём доме, где компанию ему составлял рыжий кот, наглец и обаяшка, который приходил, когда хотел, тёрся о ноги, басовито мурлыкал и игнорировал сдержанность и нелюдимость Шторма. И эльдар оттаял: неслыханное дело, но Шторм кота даже гладил порой! Кот был умница и не воровал продукты, предпочитал вымогать всё необходимое, корча сиротинушку, умирающего от голода. Жалобное исчезающее мяуканье, которое он исхитрялся издавать своей наглой широченной мордой, вызывало у Шторма усмешку и – тем не менее! – очередную порцию вкусняшек. Сидя у окна и бездумно почёсывая кота за ушком, или поглаживая его подбородок, Шторм смотрел на соседский дом, ожидая постояльцев… И был поражён, в один прекрасный день увидев, как в комнату вошёл Эрот.