Хроники неприкаянных душ - [51]

— Вы меня слышите, месье Кантуэлл?

Эдгар отчетливо видел шевелящиеся губы.

— Если слышите, сожмите мою руку.

Он почувствовал на своей руке крепкую ладонь и, собравшись с силами, попытался ее сжать.

— Хорошо.

Глаза у этого человека были зеленовато-серые, добрые.

— Недавно в доме одного больного я встретился с вашим лекарем. Он сказал, что осматривал английского школяра. А я, признаться, неравнодушен к англичанам, и к школярам в особенности. Ибо сам не так давно был им. Ученье — тяжкий труд, и будет жаль, если он станет напрасным по причине чумы. Надеюсь, вы со мной согласитесь. Кстати, я слышал, что вы сын барона.

Человек распахнул окно, бормоча что-то под нос насчет дурных испарений. На нем была красная мантия лекаря, но Эдгару он представлялся рыжим ангелом, влетевшим в комнату, чтобы принести надежду.

— Ваш доктор стар и полон предрассудков. При чуме такой человек пользу принести не может. Я сказал ему, что сам позабочусь о вас, месье. Надеюсь, за вознаграждением дело не станет. Если выживете. Если нет, то замолвите за меня словечко на небесах. Теперь же давайте примемся за работу. Прежде всего надо изгнать из этой комнаты болезнь.

Эдгар много раз погружался в небытие и возвращался в сознание. Рыжий ангел был очень разговорчив, и каждый раз, приходя в себя, Эдгар слышал поток разного рода пояснений.

Сопротивляться чуме возможно, убеждал рыжий ангел. Нужна чистота и лекарственные снадобья. Когда нападает чума, с улиц непременно должны быть убраны мертвые тела, которые надлежит омыть свежей водой и быстро похоронить в глубоких могилах. Весь мусор после них надлежит сжечь, дома вымыть смесью уксуса со вскипяченным вином, а постельное белье тщательно выстирать. Ухаживающие за умирающими должны носить маски и кожаные перчатки. «А за себя я не тревожусь, — балагурил он. — Я выжил в чумной эпидемии в Тулузе, она была там средней силы, и потому защищен от заражения впредь».

Чистый, вымытый Эдгар лежал в постели, время от времени разжевывая приятные на вкус облатки, которые ему вкладывал в рот рыжий ангел и давал запить несколькими глотками свежего разбавленного вина. Затем ангел направился к двери, сообщив, что вернется позднее с супом и хлебом. Эдгар наконец нашел в себе силы еле слышно произнести первые слова за несколько дней:

— Как ваше имя, сэр?

— Меня зовут Мишель де Нотрдам, врач и аптекарь. Всегда к вашим услугам, месье.

25

Рыжий доктор оказался верен слову и во второй половине дня вновь появился у постели больного. Накормил его еще облатками вместе с вымоченными в густом овощном супе небольшими кусочками хлеба. Эдгара не покидала горячка, боли не утихали, тело сотрясали приступы кашля, но один вид рыжего ангела успокаивал, отодвигал в сторону отчаяние и безысходность. Хлеб остался в его желудке, и вскоре он, почувствовав тяжесть век, провалился во тьму.

Пробудился Эдгар глубокой ночью. Комнату слабо освещала стоящая на столе свеча. Его рыжий ангел сидел в кресле с затуманенным взором. На столе перед ним стояла медная чаша, наполненная до краев водой. Он пристально смотрел на нее, время от времени взбалтывая воду деревянной палочкой. Его лицо освещало тусклое желтое сияние — свет свечи, отраженный от поверхности воды. Доктор что-то бормотал, даже тихо напевал, и был так поглощен своим занятием, что, казалось, забыл о том, что происходит вокруг. Эдгар мысленно спросил рыжего ангела, чем он занимается, но накатившая истома заставила его вновь погрузиться в сон.

Утром Эдгара разбудил яркий солнечный свет. Из открытого окна веял прохладный ветерок. У постели стояла тарелка с мелко нарезанной соленой треской, ломтик хлеба и бокал легкого эля. Эдгар уже имел силы съесть несколько кусочков, а затем воспользоваться ночным горшком. В доме не раздавалось ни звука. Он позвал. Никто не ответил.

Эдгар лежал, напряженно прислушиваясь. Наконец со стороны лестницы послышались шаги. Рыжий ангел вернулся. Принес еще облатки и зубчики чеснока. Состоянием Эдгара он остался доволен и весело сообщил:

— Я рад, что вы до сих пор живы, месье. Это хороший знак.

Он быстро, не касаясь, осмотрел опухоли в его подмышках и паху. Они были горячими и болели. Затем, не снимая плаща, прибрался в комнате.

— Пожалуйста, доктор, не покидайте меня так скоро, — слабо произнес Эдгар.

— У меня есть еще пациенты, месье.

— Пожалуйста, побудьте немного. Умоляю.

Доктор сел, сложив руки на коленях.

— Ночью я видел, как вы глядели в чашу с водой. Скажите, это мне снилось?

— Может быть.

— Вы лечите меня колдовством?

Доктор рассмеялся.

— Нет. Только с помощью науки. Ваше спасение — чистота и облатки от чумы, состав которых известен лишь мне одному. Я впервые применил их во время лечения чумы в Монпелье. На рассвете надо срезать три сотни роз, растереть лепестки с опилками молодого кипариса, добавить выверенные дозы флорентийского ириса и корня аира. Я держу состав в тайне, но ваш разум сейчас измучен горячкой и вы не в силах запомнить. Надеюсь, в будущем эти облатки сделают меня богатым и знаменитым.

— Вы честолюбивы, — проговорил Эдгар, улыбнувшись впервые за много дней.

— Пожалуй. Ведь меня воспитывал Гассоне, дедушка с материнской стороны. А он был весьма честолюбивым.