Хроники Мидгарда. Нуб детектед - [97]

— Не надо. Понимаю.

— Хорошо. Так получилось, что первая, кого я встретил, была Вендис — жена твоего друга в реале. Я тогда еще не осознавал своей пробуждающейся Силы, степени ее воздействия на окружающих, да и ситуация была критической, не до экспериментов. В общем, я бухнул на бедную Вендис весь запас своих Обаяния и Мощи. Вот, собственно, и все.

— Не понял. — Я помотал головой.

Кезон замолчал, и снова внутри его темных глаз проступила нечеловеческая усталость. Великий человек спрятался в тени смертного.

— Она полюбила меня. Раз и на всю жизнь. До гробовой доски. До последнего вздоха. И этого уже не исправить.

Я вдруг почувствовал, что мне не хватает воздуха. Хотя такие мысли партизанами нет-нет да прокрадывались в мою грешную голову. Но как-то не хотелось верить.

— Но при чем здесь реал?

— Вендис считает, что ее судьба — всегда быть со мной. В Мидгарде. Реал ее теперь не интересует. Вернее, она его ненавидит. Или свою жизнь там.

— Вот и пойми этих баб! Жила с Андрюхой — как сыр в масле каталась! Квартира, машина, деньги…

— Материальные блага не имеют значения. Ее жизнь в реале, по ее словам, была пуста. И я наполнил ее единственно важным теперь для нее смыслом. Быть спутницей великого человека. — Кезон смущенно фыркнул, как бы в насмешку над собственными словами.

Я взял паузу и слегка поразмыслил.

— А твоя судьба? Быть навсегда с Вендис? И при чем тут Арина?

— Мм…

— Арина — это дочь.

— Я понял. Ее тут зовут Истра. Истра не хочет оставлять свою маму одну. Надеется переубедить, думает, что это пройдет. И вот еще что… Я не знаю его лично… но я уверен, твой друг — очень хороший человек.

— Черт возьми! Я и сам так думаю! Но какая связь?

— Похоже, им обеим не хочется смотреть ему в глаза. Одной — признаваться в измене, другой — нести весть о ней. Вот и тянут время, зная, что он не даст их телам погибнуть.

— Вот так история. Похоже, что у вас сложилась патовая ситуация. Но ты не ответил мне на вопрос насчет твоего отношения к ней.

— Это очень важно?

— Да. Ты ее любишь?

Кезон ответил. Он наклонился вперед и, глядя мне прямо в глаза, произнес:

— Всем своим сердцем. Как будто моя Сила рикошетом отлетела в меня.

— Одна стрела — два трупа, — брякнул я.

— Точно. Дуплет. Ради нее я проделал весь свой путь в Нижних Мирах, именно она дала мне силы жить и заставила иначе взглянуть на своих врагов.

Приехали. Дожили. Кто, скажите мне, выдумал любовь и не ограничил ее слезливыми киномелодрамами?

— Не говоря уже о том, что ей я обязан жизнью в полном физическом смысле этого слова. Она сохранила тлеющую жизненную искорку в моей бренной плоти, оставленной в реале, — добавил Кезон, но это уже ничего не меняло.

Я сделал паузу. Почесал нос, словно мог начесать себе хоть парочку умных мыслей.

— А ты сам согласен с ее выбором?

Кезон пожал плечами.

— Разумеется, нет. Но нам вскоре предстоит путешествие, в результате которого она неизбежно погибнет в Реальности без соответствующих условий ухода. Дилемма. Я не хочу, чтобы она меня оставляла, но и не могу желать ее смерти. И тем более просто не имею права просить продолжать поддерживать жизнь в ее теле. Как воспримет мои слова ее муж?

— Ты сам предположил, что он очень хороший человек. Это верно.

— Поговори с ними. Вряд ли ты убедишь Вендис, но по крайней мере увези отсюда Истру. Очень тебя прошу. Она страдает ни за что.

Внутренний двор с полем для гольфа. Неплохо звучит. Именно так он и выглядел. Наверное, солнце садилось в его дальнем углу, а звезды слуга развешивал на небе, стоя прямо на коньке крыши. Две молодые женщины сидели на оттоманке подле небольшого коктейльного столика и любовались горизонтом. Одна — с короткой белокурой шевелюрой, в обтягивающих стройную девичью фигурку гетрах и сапогах для верховой езды, вторая — в полупрозрачной мантии цвета индиго, сквозь которую просвечивали контуры безупречной женственной фигуры. Каштановые волосы томной красавицы свободно лились на невесомую ткань тяжелым блестящим водопадом. При моем появлении обе повернулись, как намагниченные, и тревожными взглядами впились в мою непроницаемую физиономию.

Я шел по ярко-зеленой траве, мягкой и упругой, как поролон. Доспехи Альба Лонга горели под яркими солнечными лучами. Обе замерли. Чувственная шатенка охнула и закрыла рот рукой. Вторую, вывернув наружу ладонь, протянула вперед, словно защищаясь и отстраняясь. Стройная амазонка со стрижкой под сорванца сделала неуверенный шаг навстречу.

— Андрей? — прошептала она.

У темноволосой мадонны надломлено подкосились колени, и она без сил опустилась на изумрудный газон. Из груди вырвалось судорожное рыдание. У меня исчезли сомнения, и я сказал блондинке:

— Привет, Арина. Я — дядя Женя. Помнишь такого?

У Аринки тоже брызнули слезы из глаз, и она бросилась мне на шею. Разнюнилась, обильно орошая броню хрустальными градинами слез. Я стоял молча, не сводя взгляда с Елены-Вендис. Передо мной в безбрежном океане горя и скорби полулежал на траве безупречный образчик женских очарования и красоты. Причем в зените своей соблазнительной прелести, которая достигается у женщин абсолютным счастьем. Счастливая женщина всегда выглядит красивой. Елена была прекрасна. И жутко страдала. От того, что вынуждена сделать очень несчастным своего мужа, заботившегося о ней, как о самом дорогом на свете человеке. Никогда не наблюдали за женщиной в тот момент, когда она сообщает своему возлюбленному, что встретила другого? Это святая. С горящими глазами. Словно в данный момент, подобно Создателю, готовится подставить свое белоснежное чело под терновый венец. Язык как-то даже не поворачивается сказать ей грубые слова, имеющие под собой совершенно определенные смысловые значения. Настолько одухотворен ее облик в тот момент. А как такую же информацию подает мужчина? Виновато виляя хвостом, как побитая собака, пригибая голову, словно нашкодивший кот. Почему так? Потому что одни —