Хроники Матери-Хины - [4]

Ранга-Матре поразила Экки. Настоящий город из множества селений по краю великого кратера посреди Моря Спокойствия, с огромным озером в центре. Дома спускались к воде ступенями, опутанные мостками и галереями, а озеро пестрело лоскутками цветных парусов.

— Рыбные хозяйства, — пояснил Каури. — В таких озёрах разводят рыб — не летучих, а настоящих, почти как на Утраченной Земле. Кроме как у нас, такие хозяйства разве что на Арее, да ещё в орбитальных городах.

— А моря на Арее есть?

— Нет, — с тоской вздохнул Каури. — Все моря на Земле остались… Ну и у нас — чем не моря?

И Экки согласился, что катить под парусом по просторам пустыни было куда интереснее. И что, возможно, Каури не такой уж чудик. Мама называла Каури «романтиком»: Экки полагал, что это тот, кто пьёт много рома, а одна из его сестёр — что тот, кто пишет романы.

Ранга-Матре была полна света, шума и запахов.

От изысканных курений из часовен и ароматов из харчевен до вони скотьих и людских испражнений, поднимавшейся над бродильными чанами. Пёстрые толпы людей из всех краёв Хины текли по улицам-лестницам, сталкивались, смешивались, бранились и пели. Экки потерялся бы в этом дивном городе, если бы не Каури, цепко державший его за руку.

Мальчишке их дело показалось безнадёжным. Как найти в такой сутолоке пригнанное злодеями стадо коров?.. Но тут пригодились навыки Каури. На рынке (который выглядел как город в городе, сплошь из навесов, прилавков и расшитых рекламными лозунгами флагов) он выгодно толкнул сокровища из норы железных шакалов, а вдобавок и добрую половину припасов от Ма’Пуаны, выручив пачку ярких и вкусно лоснящихся банкнот с мерцающими голографическими картинками.

Каури оставил Экки в крохотном номере гостиницы, нависавшей над склоном кратера, а сам пошёл бродить по городу. Вернулся к ужину с добрыми вестями: стадо нашлось в одном из загонов. Воры даже клейма-печати свести с панцирей коров не озаботились.

— Это же здорово! — обрадовался Экки. — Теперь погоним их домой под парусом, а? Как ковбои?

— Нет. — Каури был странно задумчив и отчего-то не рад. — Вот что: я куплю место для твоих коров в грузовом вагоне поезда-маглейви. Он идёт к Заставе Иванова, это всего в десятке километров от твоей деревни. Сам пригонишь их домой, не маленький.

— А ты? — разочаровался Экки, уже предвкушавший обратное путешествие.

— А я ещё останусь. Дела…

В утешение Каури повёл Экки гулять по рынку. Мальчишка с восторгом разглядывал прохожих: бледнолицых колонистов из Ночного Полушария, закутанных в цветастые одежды по самые глаза пустынников Моря Облаков, расфуфыренную знатную красавицу с ферм Кремнёвой Чащи (эту тащили в паланкине четверо лысых клонов-мужей в клетчатых юбках). Встречались и небесники, гости из иных миров в удивительных облегающих одеждах с нашивками и живыми надписями. Экки увидел даже навигатора со звёздного парусника: тот сидел за столиком под навесом харчевни и пил с двумя кочевниками в широких шляпах. Левую щёку навигатора украшала переливчатая татуировка, глаз в центре звезды, — отличительный знак тех, кто ловит звёздные ветра…

Каури купил мальчишке сладкую завитушку на палочке, жаренную в меду с арейских ферм. А у торговца побрякушками взял знак-оберег Манаиа — выточенную из нефрита («Натуральный, настоящее сокровище со старой Земли, добрый господин!») фигурку, похожую разом на восьмёрку и птицу. И повесил Экки на шею.

— О, какая вещь! Продашь, отец? — к удивлению Экки, указал торговец на пустую катушку на поясе Каури.

— Что ты, сынок! — отшутился Каури. — Куда я без невидимой лески: откуда знать, когда и где невидимую рыбу ловить придётся?

В поздний час Каури отвёл мальчишку на крытый вокзал, где на монорельсовых путях застыли тихо жужжащие батареями поезда. Стадо уже шевелило усами в решётчатом загончике.

— Всё, малец. Дождёшься погрузки, попросишь перегнать стадо в вагон — и бывай! Не дрейфь, ещё поплаваем с тобой… — Каури хлопнул мальчишку по плечу и зашагал прочь.

В гостиницу он вернулся много позже, почти к завтраку. И, подходя к номеру, вдруг замер. Из двери торчал короткий кривой нож. Лезвием к двери был пришпилен маленький картонный прямоугольничек. Каури пригляделся и тихо, но сочно выругался — так, как не ругались даже бывалые космоплаватели.

С рукояти ножа свисала на шнурке подвеска. Птица-восьмёрка Манаиа из «настоящего земного нефрита».

Каури выдернул клинок, присмотрелся к бумажке — это оказалась визитная карточка одной из харчевен.

* * *

Каури понимал, что за ним следят. И что если он попытается дать дёру из города, то Экки уже никогда не увидит. Наверняка похитители присмотрелись к его буеру.

И всё равно в харчевню он пошёл не сразу. Сперва, выйдя из гостиницы, отправился бродить по городу. По пути незаметно свернул в лабиринт бедных кварталов — и уже оттуда не вышел. Вышел закутанный в узорчатые ткани пустынник, чьи глаза были скрыты чёрными очками.

Пустынник побродил по улицам, после чего остановил на улице экипаж и попросил отвезти его кое-куда. За поездку вне города таксист запросил втройне, но кочевник уплатил, не чинясь. Так что экипаж выехал за пределы Ранга-Матре и долго колесил по пустыне, пока закутанный тип не велел таксисту остановиться.