Хроники Израиля: Кому нужны герои. Книга первая - [96]

У Шломо Вануну — духан на беэр-шевском рынке, содержащий всю семью. Моти рос нормальным ребенком. Не лучше и не хуже других. Вспоминает отец:

«Моти был хорошим мальчиком. Совсем не таким, каким его представляют сегодня. В школе, а потом в иешиве, он был прилежен, послушен, заботился о младших братьях и сестрах, не шастал по улицам. Проблемы начались потом, уже после армии, когда он занялся политикой и отрекся от нас. Отец и мать стали ему не нужны. Мы его не видели годами. Даже приветов он нам не передавал. Но я знал, что он прекрасно устроен, много зарабатывает, учится. И был спокоен. Все-таки он мой сын… Зачем он уехал в Австралию, крестился, предал? Я очень любил его и не могу понять, за что меня так наказал Господь…»

А вот что говорит его школьный товарищ:

«Иешива сломала Моти. Он вошел в нее с чистой и наивной верой, а вышел с разбитым сердцем. Система механического заучивания религиозных догм была не для него».

Так впервые проявилась черта, ставшая одной из основных в характере Вануну: склонность к гиперболизации, к неадекватным обобщениям. Свою ненависть к системе обучения в иешиве он перенес на иудаизм в целом.

Три года Вануну проучился в иешиве — и бросил. Отец стал вызывать у него раздражение своей набожностью, и он порвал с родительским домом. В армии Вануну был инструктором инженерных войск. Сослуживцы вспоминают о нем по-разному: одни отмечают его холодный эгоизм и честолюбие, другие — преданность работе и готовность помочь товарищам. Видно, тогда злое начало еще не завладело всецело его душой.

На ядерный реактор в Димоне Вануну устроился в январе 1977 года. Его направили на специальные курсы, где он штудировал атомную физику. Получив диплом техника, был допущен в секретный, второй отдел реактора, где с августа 1977 года стал работать начальником ночной смены. Его преданность работе была образцовой. За годы службы не пропустил ни одной смены, часто брал сверхурочные. Стал много зарабатывать, но на себя почти ничего не тратил. Копил. Все сбережения вкладывал в биржевые акции. В 1983 году разразился биржевой кризис, поглотивший все состояние Вануну. Он озлобился и по свойственной ему склонности к обобщениям возненавидел всю общественно-социальную структуру Израиля.

В эти же годы он окончил философский факультет Беэр-Шевского университета и был оставлен ассистентом на кафедре.

Неожиданно и необъяснимо произошел перелом в его политических взглядах. Из почитателя раввина Кахане Вануну трансформировался в левого максималиста с почти болезненными пропалестинскими симпатиями. Отныне его цель — «защита угнетенных арабов». К списку тех, кого он ненавидел, прибавились ашкеназийские евреи. Вануну любил порассуждать о том, как они эксплуатируют бедных сефардов, перед которыми закрыли все пути-дороги. Прошло еще немного времени, и новоявленный борец за социальную справедливость вступил в компартию. И сразу оказался в сфере внимания израильской Службы безопасности…

Один из активистов компартии вспоминает:

«Вануну производил странное впечатление. Угрюмый, неразговорчивый, он приходил на наши собрания и молча слушал. Сам не выступал никогда и не брал на себя никаких поручений. Друзей у него не было, да он в них, по-моему, и не нуждался. Его надменность отталкивала людей».

Вскоре Вануну потерял работу на ядерном реакторе. Понимали ли лица, ответственные за его увольнение, что толкают его на отчаянный шаг?

Как раз в этот период и университет перестал нуждаться в его услугах. Настали трудные времена. Вануну пришлось перебиваться случайными заработками. Сбережения таяли. Одно время он даже работал натурщиком в мастерских художников. Это тогда его ненависть к Израилю приняла патологический характер.

— У меня нет будущего в этой стране, — сказал он приятелю. Продал квартиру, машину и весной 1986 года оказался в Сиднее, где его никто не ждал.

Вануну снял дешевую комнату. С трудом нашел работу водителя такси. Днем спал, а ночью колесил по чужому городу. И никогда не расставался с небольшим кожаным портфелем, где хранилось его единственное богатство: фотоснимки, тайно сделанные во втором отделе израильского ядерного реактора.

Вануну часто проезжал мимо небольшой церквушки в старом квартале Сиднея. Умиротворенностью веяло от покосившихся ставней, прикрывающих ее окна, от позолоченного креста на куполе, покрытого выцветшей от австралийского солнца краской… Однажды Вануну неожиданно для себя остановил машину и вошел в церковь.

Его встретил невысокий человек в сутане и спросил с явным доброжелательством:

— Чем могу быть полезен, сын мой?

Это был священник Джон Мак-Кейт.

16 августа 1986 года Вануну крестился. В одной из долгих бесед с Мак-Кейтом он раскрыл свои намерения:

— Отец мой, — сказал Вануну, — я работал на израильском ядерном реакторе. Мне известно все об атомном потенциале Израиля. И я, как христианин, обязан поведать об этом миру, дабы предотвратить войну. После того, как свершу задуманное, меня, по всей вероятности, прикончит израильская разведка.

Но я и к этому готов…

Альтернатива Самсона

Прошло четыре года, и внимание мира, уже забывшего о Вануну и его разоблачениях, вновь сфокусировалось на проблеме ядерного потенциала Израиля. На этот раз благодаря широко разрекламированной книге американского журналиста Сеймора Гирша «Альтернатива Самсона», вышедшей в свет в канун открытия Мадридской конференции по Ближнему Востоку. Кому-то очень нужно было, чтобы эти два события совпали. Арабы должны были наконец понять, что прикрытый ядерным щитом Израиль неуязвим, что попытка уничтожить Еврейское государство может привести к тотальному разрушению всего Ближневосточного региона. В книге Гирша говорится, например, что в израильских арсеналах хранится около трехсот бомб — не только атомных, но и водородных, и нейтронных. Этого более чем достаточно, чтобы превратить в руины все арабские столицы на Ближнем Востоке, и не только на Ближнем Востоке…