Хроники императора. Начало пути - [67]

- Дяденька, вы своих ищите? - из-за изгороди выглядывал пацан лет семи, примерно такой же, какого убил совсем недавно. Я кивнул.

- Так они на той стороне все, там амбар старый, там они, - он махнул ладошкой.

Я еще раз кивнул, поблагодарив, и пошел дальше. Ни кишок, ни костей, ни трупов, ничего, только красноватая подсыхающая земля, обильно присыпанная чистым песком. Быстро они подсуетились. Свернув на очередном повороте и пройдя еще мимо двух дворов, в конце дороги увидел упомянутый мальчишкой амбар, действительно старый, с дырявыми стенами и прорехами в крыше, с покосившимися воротами, распахнутыми настежь, и поросшей бурьяном дорогой, подступающей к самому порогу. А оттуда уже были слышны голоса, смех, периодически мелькали фигуры, что-то заносящие внутрь, а вон уже катят какую-то бочку, понятно, решили не откладывать до вечера.

- Командир, - сбоку появился седой и еще пара наших, несущие накрытые полотенцами корзины, из которых недурственно пахло свежим хлебом и мясом.

- Нас подкармливают?

- И еще как, а вечером обещают вообще праздник закатить, как ни как, спасли деревеньку-то! - Уннар был явно в хорошем настроении.

Я кивнул, не останавливаясь.

- А что слышно на селе?

- Да что слышно, судачат о какой-то дури, мол, не все среди нас такие порядочные и все такое.

- Уннар.

- О вас судачат, командир, прибежала какая-то дура и стала нести невесть что, да что с них взять-то, деревенские, - седой сплюнул.

- Не обращай внимания, Алистер, завтра утром нас здесь уже не будет, просто держи себя в руках и все будет хорошо, - из ворот вышел Астар.

- Меня не трогают, и я никого не трогаю, - криво улыбнулся.

Он лишь покачал головой и скрылся внутри, растворившись в царящем вокруг шуме и гаме. По центру уже были составлены столы и мельтешащие вокруг бойцы мотались в деревню, возвращаясь обратно груженые снедью, расставляя добытое и во всю выказывая прекрасное расположение духа. И это после кровавой бойни буквально полдня назад, быстро же они все забывают. Ладно, не думаю, что меня захотят припахать, надо найти укромное местечко и предаться забвению, хочу кое над чем поразмыслить, расставить все по полочкам. Почти никем не замеченный, добрался до заборчика, охватывающего амбар редким окружением, перемахнул его и скрылся в густых зарослях чего-то одуряюще пахнущего, просто перешибающего другие запахи и бьющего в нос, почище кувалды. Надеюсь, хоть здесь не водятся толстые местные тетки.

Суматошный денек, ничего не скажешь. Обступающие вокруг заросли оказались на удивление мягкими и охотно приняли меня в свои зеленовато-фиолетовые объятия. Как же хорошо, где-то там суматоха, беготня, стоит гвалт и оживление, и все это мимо меня, оставляя в стороне, с краю, именно то, чего и не хватало. Так, что же все-таки случилось, провал в памяти не переставал беспокоить ни на минуту. Как научиться это не только контролировать, но и вызывать при желании - вот что волновало больше всего. Мои сознание и тело подкинули просто умопомрачительную загадку, буквально полностью завладевшую моими мыслями, и я хотел ее разгадать, во что бы то ни стало. Вот черт, кто-то шарится буквально метрах в двух от меня. Открыл глаза, шевелиться совсем не хотелось, ну вот, я обнаружен, рядом опустилась Ринам.

- Ты прятался? - губы шепнули прямо в ухо, а руки и ноги уже обвивали меня, словно лианы.

- Хотел выкроить часик тишины, да, видно, не судьба, - делано вздохнул, - отец тебя так и не нашел?

- Нет, но ему не впервой.

- Не жалеешь ты родителя.

- Я слышала, вы завтра уходите?

- Ты хотела сказать, подслушала? - она заливисто рассмеялась, прикрыв рот ладошкой.

- Вечером будет застолье, потом все разойдутся по домам, а ты...

- А я...

- Не наедайся сильно, хочу голодного и ненасытного, хорошо?

- Да, я помню, - и мягкие нежные девичьи губы накрыли мой рот, а потом так же быстро отстранились, и их хозяйка скрылась в зарослях, оставив после себя лишь легкое колыхание зарослей и приятное послевкусие.

Мда, похоже, сконцентрироваться теперь не удастся, организм хоть и подчинялся мне теперь более полно, но протест в паху был сродни бунту - надо, и все тут. Ладно. Пять минут расслабленности вернули меня в норму, но вкус женских губ все еще манил и периодически сбивал с мысли, печально, столько сделано, столько достигнуто, а не могу справиться с банальной похотью.

На заднем фоне постепенно начало прибавляться чужих голосов, стали слышны мужские низкие баритоны, сплетающиеся с женским говорком и детскими криками, народ постепенно подтягивался, стало быть, скоро начнется празднество. Я улыбнулся, никогда не любил подобные вечеринки, всегда старался их избегать, чувствуя себя на них чужим среди впустую растрачиваемых свое время заблудших душ. И вот оно, мое первое в этом мире застолье, заслуженное и абсолютно нежеланное, буду сидеть под перекрестным прицелом местных наседок, втихаря поливаемый пересудами и здешними помоями. Но вся фишка в том, что мне абсолютно побоку, кто обо мне что думает, для меня не имели значения ни эти люди, ни их мысли - завтра мы покинем это богом забытое место и больше я о них никогда не услышу. Циник? Да. Причем холодно-отрешенный циник, наблюдающий за всем словно со стороны, как за игрой актеров на сцене, чье выступление ни капли не цепляет за душу.