Хроники Древмира: Падение магов - [22]

Шрифт
Интервал

Неожиданно Тар резко остановился и предостерегающе поднял руку:

— Прячемся! — скомандовал он, изменившись в лице.

— Что случилось? — спросил Глеб.

— Быстрее!

Вместо ответа зверомаг толкнул замешкавшихся мальчишек в спины. Его беспокойство оказалось заразным, поэтому они молча спрятались за ближайший невысокий забор, около которого разросся колючий кустарник, который обеспечил им дополнительную защиту. За убежище они расплатились царапинами и прорехами в одежде.

Вскоре стало понятно, что насторожило Тара: бренчанье не подогнанной брони — земляне пересмотрели достаточно фильмов, чтобы различить этот звук.

— Не-е, вы видели? Видели эти глупые рожи? Ну и кто теперь главный, кто? — раздался чей-то громкий и грубый голос.

В воздухе явственно запахло перегаром, от которого у чувствительного к резким запахам зверомага защипало в глазах.

— Да, теперь мы главные!

— Буэм… Мэум…Угум! — поддакнул третий голос. Его обладатель в совершенстве владел межмировым языком пьяниц.

— Мы им покажем! Всем… ик… покажем! Начальник в бараний рог магов согнет! — обладатель первого голоса, по-видимому, был самым агрессивным в компании. — Ребят, а давайте вернёмся и примем ещё по одной. Чего-то мы рано ушли…

— Мы же на дозоре, забыл? — напомнил второй неизвестный. Его голос звучал наиболее трезво. — Мы итак покинули посты.

— Пф-ф, не дури. Последнего шустрика отловили две недели назад! Надо быть чокнутым, чтобы бежать прятаться в Тёмный Лес. Думаешь, почему я выпросил эту деревеньку? Чтобы… ик… отдохнуть. Будьте благодарными!

— Я блого… благу…благоудоре-ен, — попытался выговорить третий голос. Судя по громкому шуму, попытка заняла слишком много сил, и третий нарушитель спокойствия упал, вызвав у приятелей приступ хохота.

Тар не выдержал, приподнялся с земли и выглянул. Исколотые ветками Глеб с Витей отметили профессиональность зверомага в этом деле и сделали вывод, что сидеть в кустах ему не впервой. Но когда он, бледный как смерть, пригнулся обратно, им стало не до зависти.

— Кто это был? — выждав, пока голоса не стихнут, спросил Витя.

— Зеленокожие, судя по отсутствию знаков — изгнанники. В часе езды от Чудограда! — не сразу ответил Тар.

Его голос был взволнованным, из чего был сделан вывод, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

— Зеленокожие? Орки?

— Они самые.

Витя подмигнул Глебу, напоминая другу о недавних предположениях, на что обладатель специфичной фамилии устало закатил глаза: если он будет каждый раз подмигивать при своей правоте, то люди подумают, что у него нервный тик.

— Как-то грубовато… Они не обижаются?

— Нет, их все называют зеленокожими, даже они сами. Кстати, нас они тоже по-своему называют, звучит, говорят, очень неприятно.

— Нас — это людей в целом или…?

— Или магов. С орками у нас особые отношения. Ходят слухи, что когда-то они были людьми, но древние маги изменили их сущность. Конечно, это неправда, но большинству легче верить слухам, чем читать книги по истории! — горячо возмутился зверомаг. Взяв под контроль эмоции, он спокойно продолжил: — Но раз они здесь, то не должно быть нас — местные спрятались из-за них. Скоро сюда прибудет патруль и разгонит орков, но время мы потеряем. Возвращаемся или подождём?

Пока Глеб оценивал ситуацию, Витя встал в полный рост и рассмеялся, будто услышал полнейшую глупость. Хорошо, что зеленокожие отошли достаточно далеко, а жители деревеньки отлично справлялись с ролью глухих и слепых, иначе бы их нашли.

— Ну, ты даёшь, Тар. Очнись! Перемотай их разговор в мозгу, — он повертел пальцами у правого уха. — Зло, из-за которого нас позвали — вот оно! Разгуливает по вашим улицам, хает вас и не боится. Сидите, я всё улажу!

Витя бросил рюкзак пребывающему в растерянности от его слов Глебу и вытащил меч. Сцена извлечения легендарного меча Остра из тубуса, явно уступала извлечению Экскалибура из камня, но вид у Вертюхина был не менее торжественный. Затем Витя проворно перемахнул через забор, словно он был декоративной оградкой.

Когда Глеб и Тар пришли в себя, и, повторно оцарапавшись, выбрались из убежища, тень ретивого героя-новичка мелькнула в ближайшем переулке.

— Что это только что было? — спросил Глеб, передавая зверомагу Витин рюкзак.

— Безумие? — предположил Тар, принимая ношу. — Он говорил, как те люди из «зомбоящика»! — так с легкой подачи школьников он называл телевизор.

— И я о том же.

— Куда смотрели пограничные маги? Куда смотрит местный патруль? Что вообще происходит?

При каждом вопросе Тар потряхивал рюкзаком, словно из него могли вывалиться ответы в письменном виде.

Оценив состояние проводника, Глеб понял, что решать возникшую проблему ему придётся в одиночку.

Неподалёку доносился шум, значит, Витя далеко не убежал. Задавшись вопросом «мы или нас?», Правов, чувствуя себя героем боевика, осторожно прокрался в переулок и выглянул из-за угла.

Его друг детства и собрат по разуму и интересам в одном лице гордо возвышался над распластавшимися на земле врагами, которые… храпели. Это утешало. Как он выдерживал валящий с ног перегар, было очередной загадкой мироздания.

— Смердящие псы, — поигрывающий мечом Витя пнул одного из орков в ногу. Пострадавший что-то неразборчиво промычал и перепbsp;nbsp;вернулся на другой бок. — Вы мне всё расскажете: имена, пароли, явки… Тьфу! — на мгновение он стал привычным разгильдяем, а не устрашающим Убиватором. — Имя вашего хозяина и его намерения! Или познаете на себе гнев Остра!


Еще от автора Вера Горова
Банальные стереотипы

Главная героиня — сирота, путешествующая с неимоверно талантливыми спутницами по фэнтезийному Средневековью. У которых, естественно, есть Тайны с большой буквы. Где-то мы это уже слышали… А героиня совершенно обычная девушка, за которой по непонятной причине бегают принцы-красавцы? Что значит: «Десятки их, надоели уже»? Ой, разве это не очередная любовная история? «История о женской дружбе, где мужчины на десятом фоне»? Быть такого не может!


Рекомендуем почитать
Колдоискатели

Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?


Философия пожизненного узника. Исповедь, произнесённая на кладбище Духа

Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.


Где они все?

Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?


Стихи

Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.


Рай Чингисхана

Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.


Родное и светлое

«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.