Хроники Дебила. Свиток 1. Волшебный Меч - [20]

…Не то чтобы местные молодки мне не нравились… если не обращать внимания на их ритуально шрамированные лица — бабы тут были ого-го! Просто я для них был не просто пустым местом, а словно бы даже представителем другого вида. А извращенок, любительниц потрахаться с обезьяной или хомяком, среди баб племени не нашлось ни одной. Хотя свободных вдовушек хватало. Так что эта девчонка… А учитывая, что с точки зрения местной морали это будет правильно и хорошо… У меня, конечно, и своя мораль еще не совсем забылась, ну да по-волчьи жить — по волч… Стоп! Стоп дурень. Охолонись. Она — билет в цивилизацию!!! А там таких будет много… Надеюсь.

Так что ближе к тел… (Вот ведь черт!) Короче, займемся девицей! Росточком не велика — мне примерно по плечо… Возраст ее… Да черт ее знает, где-то от 13 до 17, у местных это иногда сложно понять, больно недетские выражения лиц. Лицо, кстати, чистое, без ритуальных шрамов, как принято у степняков. Там и бабы и мужики надрезают себе кожу, втирая под нее какую-то дрянь… Причем бабы в этом куда более активны и покрывают все лицо жуткими, на мой взгляд, узорами. То ли считают, что так красивше, то ли пытаются доказать свое соответствие высокому званию суровой подруги воина. Впрочем, можно подумать, что в моем мире это по-другому. Ни один мужик не согласится на те муки, которым подвергают себя женщины во имя красоты. Выщипи волосок из ляжки у самого крутого качка, и он будет верещать, как живая свинья на раскаленном противне. А бабы всякие эти эпиляции и прочую пластику делают, и хоть бы хны… Вот и эти так со шрамами — готовы терпеть любую боль за красоту. Я, кстати, знаю, как это больно. Мне тоже с ходу нанесли фирменный племенной узор, — по три полукруглых надреза от каждой скулы до уха… Я тогда еще на ихнем не говорил, и что со мной делают, не понял, потому и визжал, как свинья, думая, что настал мой последний час… Все племя сбежалось поглядеть на это зрелище и умирало от хохота.

Ладно, хватит обо мне. Одета девица во что-то вроде просторной рубахи, оканчивающейся чуть выше колен, подпоясанной тисненым поясом с металлическими бляшками и висюльками. На ногах штаны типа шаровар и что-то вроде кожаных тапок. Одежда расцветок охры с геометрическим рисунком… Ткань, по всему видно, довольно тонкая и плотная. Наши такую делать не умели, красить, кстати, тоже. На голове, как я уже говорил, какой-то сложнонавороченный пучок с воткнутыми в него заколками. Как и многие степняки — рыжая… Только они блондинисто-рыжие, а эта под цвет красной меди с черным отливом. Глаза синие, большущие, то ли от страха, то ли всегда такие.

Пока объяснял приятелю, почему мы не должны ее трогать, обратил внимание, что она притихла и вроде как прислушивается. А по выражению облегчения на ее лице догадался, что понимает, о чем речь. Значит, языки одинаковые или очень похожие.

Так-так… А что это у нее на поясе болтается, на висюльку не похожее? Расстегнул пряжку под испуганными взглядами девицы и обнадеженными Лга’нхи… Снял пояс целиком, а потом достал из ножен кинжал. Ух ты! Похоже, бронза… Что не сталь — это точно. Какой-то темно-желтый металл. Но работа очень тонкая, а вид весьма грозный, хотя лезвие всего сантиметров десять-двенадцать будет. Попробовал на своем отросшем и окаменевшем ногте — легко срезал узкую роговую стружку… Круть! Задумавшись об уровне местных технологий, машинально снял ножны с девкиного пояса, который мне явно был маловат, и перецепил на ту веревку, что заменяла пояс мне. Непривычная, но почему-то очень приятная тяжесть на бедре изрядно бодрила и вдохновляла на подвиги.

— Итак, ты кто? — начал я допрос. — В смысле, как звать?

— Осакат, — ответила она. Имя, если это было имя, а не название племени, мне ничего не говорило. В смысле, все имена чего-то, да означали. А это нет. Да и не похоже было это имя на имена степняков. Значит, все-таки языки разные.

— Ты говоришь на нашем языке?

Она кивнула, бросив на меня уничижительный взгляд, мол — а на каком я с тобой разговариваю? (или мне так показалось?)

— Ты… Твое племя. Говорите на нашем языке? — уточнил я.

Она отрицательно мотнула головой и произнесла какую-то краткую речь… Показалось, что слышу много знакомых корней, окончаний и предлогов… Вроде как с поляком или чехом разговаривать. Ни хрена не понятно, но суть будто бы улавливается. Отрицательно мотнул головой и снова спросил: «Ты язык специально учила, чтобы меняться с людьми степи?» (Собственно говоря, никаких «людей степи» не было. Были люди орла, одуванчика, оленя, хомячка, суслика и прочей животной чуши. Вожди каждого вновь отделившегося племени лопали лошадиную дозу грибов и, будучи под глюками, искали себе тотем. Что первое попадалось на глаза, то и шло в название, после слова «люди».) Но тут я решил, что «люди степи» вполне подходящее название, и не ошибся. Девчонка явно меня поняла и вновь закивала. Тогда я спросил, как звать ее племя и живут ли они в горах. В ответ услышал знакомое «люди», слегка искореженное акцентом, но в целом понятное. Дальше она протараторила что-то про горы, ярмарку и еще что-то… Похоже, у местных степняков с горцами процветают давнишние торговые связи, и образовалось множество знакомых только им специфических слов. Так что это уже фактически был свой собственный язык, нам с Лга’нхи не очень понятный… но суть мы по-прежнему улавливали Потом спросил про верблюжатников… Тут она вновь сделала испуганные глаза и начала лопотать про демонов, живых мертвецов и чего-то еще — ужасное и кошмарное. Из всей этой речи я понял, что верблюжатников она видит первый раз, но слухи, мол, по степи уже давно ходят.