Хроники Дебила. Свиток 1. Волшебный Меч - [10]

Если в процессе привыкания к тяготам жизни дите слишком уж поломается, шаман брался за лечение. Но, как мне показалось, больше радуясь возможности поставить очередной эксперимент над живым организмом, чем излечению больного. Кормили детей объедками с общего стола, в смысле, тем, что останется после трапезы воинов, а затем их жен. Зато позволяли съедать все, что добудут сами. И если честно, вполне хватало. (Я тоже питался с детьми и обладал такими же правами.) Ну а в случае опасности, малявок пинками загоняли в безопасное место, предоставляя подросткам право помереть за Родину, но уже во вторую очередь, после отцов и старших братьев (не тех, что с копытами, а настоящих).

В общем, чего напраслину городить, о детях тут заботились. Просто по-своему — пинками и подзатыльниками, вместо сюсюканья и обнимашек. До совершеннолетия, увы, многие не доживали. Особенно много помирало в первые годы, пока были совсем мальцами. В первую очередь слабые здоровьем, во-вторую, невнимательные, попавшие в лапы тиграм, наступившие на змею или затоптанные «большими братьями». Но зато уж выжившие были вот как раз такие, как Лга’нхи. Здоровыми крепкими отморозками, готовыми выйти один на один против мохнатого тигра, захомутать и подчинить груду мяса и костей весом под тонну или выследить и подкрасться к стаду антилоп… кстати, весьма бдительных и осторожных животных.

Но что мне нравилось в Лга’нхи больше всего — он был отморозком с искрой разума в глазах. И это, как я надеялся, было прямой моей заслугой. Ведь время, что мы проводили вместе, я использовал для того, чтобы малость продвинуть своего приятеля в плане прогресса и цивилизации. Раз уж папаша его в этом отношении безнадежен, так, может, хоть сынишка сумеет оценить мои идеи и предложения? Потому-то я и вешал ему на уши лапшу из историй про большие города, чудесные диковинки, летающие машины, дома высотой до неба и прочая, прочая, прочая. Приятель слушал, не знаю, верил или нет, но, наверное, хоть что-то в его голове, да откладывалось. И можно было надеяться, что когда он войдет в силу и станет вождем, то не будет настолько косным приверженцем добрых старых традиций, как его папаша. А то, что такой здоровяк, как Лга’нхи, вождем станет, я не сомневался. Тем более что и лидером он был прирожденным, и к тому времени, как ему пришло время проходить испытания, уже был признанным вожаком одной из шаек молодняка.

Когда же Лга’нхи прошел испытание и стал настоящим воином… Упс. Кажется, он застонал!

Лга’нхи действительно начал издавать тихие стонущие звуки, а потом поднял веки. Взгляд был все еще мутным и бессмысленным, но это уже было что-то. На радостях я поменял ему повязку на голове, дал напиться воды и уложил обратно. Измученный всеми этими процедурами, он быстро вырубился. А я начал думать о том, что не помешало бы раздобыть какой-нибудь еды. Ибо мой двигатель деловой активности уже начал подавать первые сигналы.

Местные, кстати, ели два раза в день — утром и вечером. Местная диета обычно состояла из различных видов мяса, молока овцебыков, необычайно жирного, надо сказать, и всяких разновидностей молочных продуктов. Конечно, о качественном сыре или йогуртах приходилось только мечтать, но вот зато всякой простокваши и творога было предостаточно.

Но в первую очередь, конечно, — мясо! Верхом местной кулинарии был бутерброд из мяса с мясом. Буквально — насадить на палку кусок овцебычатины, поверх него кусок конины или оленины и полкролика сверху. Между кусками мяса сие творение проложить жгучими травками, обжечь на костре до появления первых угольков сверху и лопать, размазывая вытекающую из непрожаренной середины кровь по бороде и усам… Нямка!!!

Вот кстати — одним из немногих подарков судьбы было то, что местные любили мыться и с удовольствием это делали! Конечно, про мыло тут и слыхом не слыхивали. Но обмазаться илом или глиной после тяжелого трудового дня, а потом смыть все это в озере или реке, благо почти каждая наша стоянка была на берегу водоема, это каждый почитал немалым кайфом… Да и когда приходится охотиться, подкрадываясь к добыче, а не стреляя в нее с расстояния, то поневоле начнешь смывать с себя лишнюю вонь. Потому-то размазанная по бороде и усам кровь не откладывалась на них очередным культурным слоем, благоухая запахом падали. И слава богу! Как представлю, что попал бы к кому-то, вроде древних монголов, мывшихся два раза в жизни — после рождения и после смерти, — начинало подташнивать…

Кстати! — великолепная идея! Вода, а в ней рыба! Местные рыбу не ели. То ли табу у них какое-то было, то ли просто ловить не умели, то ли при таком наличии мяса и молока не считали нужным. Но о мясе в ближайшее время мечтать не приходилось, а про молоко, вообще, можно было смело забыть. Да и рыбная похлебка пойдет моему приятелю очень даже на пользу. Можно сказать, диетический продукт. А наловить ее… можно сделать удочку… хотя стоп, — нет крючка. Острога? Не из чего сделать… Ага! Я вспомнил, как читал про один вариант остроги, используемой на каких-то далеких островах. Они там делали что-то вроде метелки из расщепленного бамбука и этой штукой тыкали в проплывающую рыбу. Бамбука у меня, конечно, нет. Но вчера я видел свежие ветки железного дерева. Видно, кто-то делал себе копье, а ветки срезал и бросил… Осторожненько, чуть ли не ползком, я вернулся в бывшее стойбище, подобрал ветки, нашел подходящее древко, отвязал веревку от останков чума. Да! Я уже не тот неумеха, что попал сюда хрен знает скока лет назад, — через час у меня была острога, а через два — РЫБА! Здоровенная рыба полметра длины, внешне напоминающая сома. Я шлепнул ее прямо на мелководье, пришпилив к песчаному дну своей острогой. Это была победа! В слегка побитой чаше я вскипятил воду, покрошив туда куски рыбы, а остаток запек в золе. И впервые за долгие годы отведал рыбки. Больше того, впервые за долгие годы я отведал еды, не чувствуя себя нахлебником!