Хроники Дао - [11]

Вполне обычным явлением была и постоянная вражда между соперничающими кланами и их предводителями. Как правило, то, чего нельзя было достигнуть иными путями, давалось в результате всевозможных интриг. Если двум кланам случалось вступить в борьбу друг с другом за власть, богатство или влияние, в ход пускался опробованный метод одолеть противника – убийство руками наемника. Кроме того, хотя сейчас Гуань Цзюинь был уже в отставке, в свое время он прославился как выдающийся адвокат, так что в недругах, желающих отомстить за свое поражение, у него недостатка не было.

Были у семьи Гуань и совершенно иные соперники. Все, кто носил родовое имя Гуань, были воинами, а значит, принадлежали к поразительно разнообразному, глубоко скрытому от непосвященных тайному миру боевых искусств. Общество этого тайного мира жило по своим правилам и законам. Его члены нередко вызывали друг друга на поединок, чтобы выяснить, кто же из них искуснее, а значит – выше по рангу. Чем более именитым был побежденный противник, тем весомее была победа. Наиболее желанной целью был предводитель воинского клана – например, Гуань Цзюинь.

Однако сам Гуань Цзюинь находил социальные потрясения в стране гораздо более беспокоящими, чем угроза физического нападения. В конце концов, с ним были стражники и слуги, владевшие боевыми искусствами, да и он еще не забыл свои умения. Атаки конкретных недругов были для него лишь попытками прямого физического устранения конкурента, и Гуань Цзюинь знал, что надлежит делать в этом случае. Но вот распад внутреннего общественного уклада, безжалостная модернизация всего и вся, имперские замашки западных завоевателей, гражданская война между националистами и коммунистами, безумие сторонников военного решения конфликтов, смена шкалы жизненных ценностей у молодежи – это были слишком важные дилеммы, чтобы их можно было игнорировать, и слишком сложные, чтобы можно было надеяться разрешить их самому.

Гуань Цзюинь чувствовал, что большинство этих проблем может разбиться о высокие стены поместья – кроме одной, последней, которая преодолела даже стальные ворота. Ее привнесли в жизнь поместья дети семьи Гуань.

Самым главным воплощением новых ценностей для молодежи (с которыми не мог примириться Гуань Цзюинь) был сын старейшины и отец Сай-хуна – Гуань Ваньхун. Злой, вспыльчивый, амбициозный и безжалостный Гуань Ваньхун служил генералом в армиях сторонников войны и националистов; его интересовали только личное обогащение, влияние и политическая власть. Короче говоря, сын совершенно не походил на культурного, образованного отца. Несмотря на то что Гуань Ваньхун получил классическое образование почти на уровне ученого, его абсолютно не интересовали ни шедевры традиционной поэзии, ни живописные произведения, которые с таким тщанием собирал его отец. Сам же Гуань Ваньхун лишь добивался успеха в новом обществе, он и в военные подался лишь потому, что это занятие больше всего соответствовало его темпераменту, да еще казалось ему самой короткой дорогой к вожделенным вершинам власти.

Услышав о намерении сына вступить в армию, Гуань Цзюинь нахмурился: согласно китайским традициям, быть знатоком боевых искусств и солдатом далеко не всегда оказывалось равноценным занятием. Знаток боевых искусств не только занимался совершенствованием своих физических умений; его также волновали вопросы справедливости, так что бойцу нередко приходилось, подобно европейскому странствующему рыцарю, отстаивать дело бедных, униженных и беззащитных. Единственной целью знатока боевых искусств всегда было достижение самого высокого уровня совершенства, борьба за чистоту моральных принципов и стремление стать настоящим героем. Солдат не вписывается в эти рамки. Его цель – убить, а не соблюсти мораль. Он не станет искать себе достойных противников, а постарается уничтожить как можно больше тех, кто ему сопротивляется. Солдат не будет бойцом-одиночкой, сражающимся за свои принципы достоинства и чести; он остается слепым орудием, марионеткой в руках облеченных властью командиров. Гуань Цзюинь был убежден, что солдат всегда остается наемным убийцей, мясником – просто солдафоном.

Спор между отцом и сыном затянулся на годы; натянутость в их отношениях с каждым разом становилась все заметнее. Каждая их встреча перерастала в ссору. Уже довольно давно напряженность между ними отразилась даже на жизни в поместье: Гуань Цзюинь приказал Ваньхуну и его семье перебраться в дома подальше от жилища старейшины, а также запретил сыну в своем присутствии носить военную форму и огнестрельное оружие. Это была извечная борьба нового со старым, противостояние между классическим и модернистским. В то время Ваньхун все еще оставался в подчинении, тогда как Гуань Цзюинь сохранял свое положение патриарха клана и власть над остальными членами семьи. Перед отцом Ваньхун всегда появлялся в традиционной китайской одежде. И все-таки мир, воплощением которого был Ваньхун, медленно, но верно разрушал идеалы старого Китая.

Сайхун оказался в самом центре конфликта между двумя ближайшими родственниками. Ваньхун хотел воспитывать сына по своему разумению, и мать Сайхуна, несмотря на то что она отлично владела традиционными боевыми искусствами и преподавала музыку, соглашалась со своим супругом. Оба родителя стремились дать сыну хорошее академическое образование, но полагали, что лучше всего Сайхун преуспеет, избрав для себя карьеру военного. Дабы воплотить свое намерение в жизнь, они начали буквально давить на сына еще с четырехлетнего возраста. Давление оказалось чрезмерным: Сайхун рос весьма непокорным и своенравным мальчуганом, за что не раз слышал от родителей упреки.