Хроники Бастарда: Ив - [35]

– Мадмуазель Ламбер оттуда еще не выбегала? Умоляю – да или нет. Длинных ответов я не понимаю, теряюсь в логической цепочке, а на попытке уйти от вопроса у меня сносит крышу, и я становлюсь буйным.

Насчет последнего Риган даже не лгал. От того, чтобы броситься на парня и вцепиться зубами в шею, сейчас удерживали только остатки здравого смысла. Ответить на его эпатаж Робер не успел. Из подземелья выпорхнула Ив.

– Я уже здесь, – она выглядела уставшей, но довольной. – Мы нашли его, – радостно сообщила она Ригану, подхватив его под руку и уводя за собой в сторону лагеря, потянулась за поцелуем. – Я скучала по тебе.

– Я тоже, – признался он, притягивая ее к себе и целуя в губы, – очень хотелось быть с тобой в тот момент, когда ты увидишь свой Город.

Ее запах сводил с ума. Хотелось коснуться губами бьющейся жилки, целовать ее, прокусывая кожу, а потом пить, пить, пить… Картина, возникшая перед глазами, была слишком яркой, и Риган судорожно вздохнул, до боли сжимая челюсти и отгоняя внутреннего зверя, в чьих руках билась Ив, которую покидала жизнь.

– Он прекрасен, – восторженно призналась Ив. – Бессмертный город. Я провела там весь день.

Она рассказала о находке и металле, о небывалой красоте. Но устала настолько, что под конец ей даже не удалось сдержать зевок – да и без этого Риган чувствовал, как восторг и возбуждение понемногу отступают. Бессонные ночи и насыщенные дни оставили Ив без сил.

– Я просто валюсь с ног, – призналась она, прижимаясь к нему. Никогда еще Риган не был так близок к помешательству, раздираемый на части звериной и человеческой сущностью. Ильга рассказывала, что со временем становится проще контролировать себя. Потому что становится сильнее человек, а зверь отступает, или же наоборот?

– Я провожу тебя до палатки, – произнес он, – как думаешь, твоего старика удар хватит, если я останусь с тобой на ночь?

Не самая лучшая идея, но почему-то именно сегодня ему не хотелось оставлять ее. Не хотелось уходить. Если бы Риган верил в предчувствия, он назвал бы это именно так. Но он предпочитал верить в себя и в желание просто быть рядом с ней.

– С Томы станется ворваться в палатку в самый неподходящий момент, – рассмеялась Ив, ей тоже не хотелось прощаться. Она верила в его искренность, и именно это сейчас придавало ему сил. Ее вера, а не ее или чья-то кровь.

Ив устало улыбнулась, когда они подошли к палатке.

– У меня есть для тебя подарок.

Она запустила руку в карман и достала амулет. Тот самый, который нужен был Дариану. Он состоял из двух половинок, точь-в-точь как на рисунке.

– Мне он теперь без надобности, – Ив вложила древнюю безделушку в его ладонь. – Он твой.

Риган плывущим взглядом смотрел на украшение, выполненное, по словам Ив, из древнего металла, похожего на серебро. Зачем он понадобился Дариану, можно только гадать, но пусть ему. Он не станет лезть во все эти дебри и не станет нарываться. Отвезет, передаст его Кло и забудет. У него есть дела поважнее. Например, новая жизнь рядом с Ив. Не говоря ни слова, Риган убрал вещицу во внутренний карман куртки.

– Все-таки я посижу с тобой, – он приоткрыл вход в шатер, пропуская ее вперед, – пока ты не заснешь.

Ив только улыбнулась и кивнула в ответ. Она наскоро умылась и легла, и Риган устроился рядом, укрывая ее одеялом и целуя в щеку.

– Доброй ночи, Котенок.

– Доброй, – она зевнула, прикрыв рот ладонью.

Ив заснула сразу, но он не торопился уходить. Тени от ресниц падали на щеки, пряди длинных волос рассыпались по подушке – она не стала даже заплетать их в косу, и это возвращало его к моменту их первой близости. Ригану хотелось как можно скорее увезти ее отсюда. Ее, а не безделушку. Подарить ей весь мир и быть рядом. Каждый день.

Риган не знал, сколько продлится их совместное безумие – в мире измененных все иначе, чем у людей. Со временем их пути разойдутся и каждый пойдет своей дорогой, но пока что ему не хотелось расставаться с этой чудесной женщиной даже на сутки. Скажи ему месяц назад кто-нибудь, что такое возможно, он в лучшем случае просто покрутил бы пальцем у виска.

Ив повернулась и чему-то улыбнулась во сне, и он улыбнулся вместе с ней. Раньше он даже подумать не мог, что просто смотреть на того, кто тебе дорог, уже счастье.

Риган неслышно поднялся, погасил керосиновую лампу и вышел из шатра. От голода штормило, уши по ощущениям напоминали морские ракушки, отражавшие шум волн. Археологи уже разбрелись по палаткам, даже вдалеке больше не плясали языки факелов.

Он отошел в сторону, бросил напряженный взгляд туда, где простиралась линия горизонта. Глаза измененных быстрее привыкают к темноте, да и по правде сказать, видел он не хуже, чем днем. Случись кому-нибудь из ему подобных нарисоваться поблизости, он бы почувствовал. Разумеется, если Изабель не заявится одна. Она старше его на две сотни лет и умеет маскировать собственную силу. Как этим гадам последнее удается – одному Дариану известно.

Дюпон возник рядом неожиданно. Он вышел из палатки, где ночевал Риган. Выглядел отчим Ив довольным, но сквозь фальшивую маску отчетливо проступало совершенно иное чувство. Ненависть. Ее не спутаешь ни с чем.