Хроники 1340–1350 - [7]
Глава 6
О том, как мессир Анри де Пенфор, под угрозой виселицы, был вынужден признать графа де Монфора своим сеньором
Узнав, что их добрый капитан потерпел такой разгром и угодил в плен, жители Ренна на протяжении целого дня оставались в крайне тревожном, угнетенном состоянии, имея к тому вескую причину. Тем не менее они подбадривали друг друга, и самые мудрые из них сказали, что если они понесли потери в этот раз, то в другой за них расквитаются. Поэтому, стряхнув уныние, они стали заботиться о защите города.
Однако расскажу вам, до чего додумался граф де Монфор, чтобы окончательно сломить стойкость горожан Ренна и подчинить их своей воле. Он хорошо знал, что вся городская община очень любит монсеньора Анри де Пенфора и никогда не даст ему претерпеть какой-либо телесный ущерб, имея возможность это предотвратить. Поэтому он велел привести к нему рыцаря и сказал:
«Мессир Анри, мессир Анри, вы были весьма мятежны и враждебны по отношению ко мне во всех моих делах! Вы подбили и склонили именитых горожан и простонародье Ренна к тому, чтобы они затворились в своем городе от меня — их законного и естественного сеньора! Вместе с ними вы совершили вооруженное нападение на мой лагерь и нанесли мне большой урон в людях. Посему надлежит вам теперь умереть. Я тотчас велю вас повесить на виду у всех горожан, дабы это послужило для них уроком».
Если рыцарь испугался, выслушав речь графа де Монфора, в этом не было ничего удивительного. Тем не менее он сказал в ответ:
«Дорогой сир! Вы можете сделать со мной всё, что вам заблагорассудится, ибо держите меня в плену. Но дай-то Бог, чтобы вы последовали доброму совету. Это будет великой жестокостью — предать меня, плененного в бою, позорной и незаслуженной казни.
Вас будут за это порицать, к вашему великому стыду. Ведь если мое мнение противоречит вашему, то я в этом вовсе не одинок! В герцогстве Бретонском найдется еще тысяча рыцарей и оруженосцев, столь же видных, как я, или даже еще более влиятельных, которые придерживаются сходных взглядов и намерены их твердо отстаивать, как говорят. Ибо мы клятвенно присягнули в этом вашему недавно почившему брату, монсеньору герцогу, и обещали считать его племянницу, супругу монсеньора Карла де Блуа, госпожой и наследницей Бретани. Поэтому, если угодно, можете держать меня в плену, а когда между этой дамой и вами будет заключено определенное соглашение, поступайте со мной, как вам заблагорассудится и как подскажут ваши советники и добрая совесть».
Хотя, по мнению многих, мессир Анри де Пенфор говорил вполне разумно, граф и не подумал отказаться от принятого решения. Он сказал:
«Мессир Анри, ваши доводы ничего не стоят, равно как и ваша госпожа, супруга мессира Карла де Блуа. Ибо совершенно ясно, что я — герцог Бретонский и останусь им навсегда. Как герцог я вас осуждаю и приговариваю к смерти за ваше мятежное поведение. Если хотите, можете исповедаться, ибо я не стану ни пить, ни есть до тех пор, пока вы не будете повешены. Или же велите, чтобы горожане сдали мне Ренн и принесли клятву верности и оммаж; а сами тоже присягните мне на верность как своему законному сеньору».
Когда рыцарь услышал, что граф говорит столь непреклонно, то весьма испугался, ибо ему было бы тяжело оставить свою законную госпожу. Однако затем он полностью взял себя в руки и сказал:
«Сир, вы можете поступить со мной, как угодно, но даже под угрозой смерти я никогда не покину мою законную сеньору и не нарушу данную клятву. Господь да хранит мою душу! Если ему угодно, чтобы я умер, пусть будет так. Ибо нет ничего позорного в смерти, когда ее принимают за правое дело и за верность слову».
Тогда граф де Монфор приказал, чтобы рыцаря подвели поближе к городу Ренну и построили там виселицу — очень высокую. Всё было исполнено: виселицу построили, и маршал войска доставил к ней мессира Анри де Пенфора. При этом пленника хорошо охраняли более двух тысяч басинетов, дабы горожане не могли его выручить.
Когда простые жители города Ренна прослышали, что виселица, которую сколотили и возвели так близко от них, предназначена для того, чтобы казнить монсеньора Анри, их доброго капитана, то поднялся в городе великий крик и великий плач, и охватила всех великая жалость. Они послали узнать, нельзя ли вызволить мессира Анри за выкуп. Но граф им ответил, что нет — разве только в обмен на покорность города Ренна. Тогда ответили они, что устроят по этому поводу совет и обсуждение, и пусть граф соизволит повременить с казнью. Граф охотно на это согласился.
В то время как жители Ренна совещались между собой о том, сдать ли город или продолжить обороняться, некоторые рыцари из свиты монсеньора Анри де Пенфора ему внушали и советовали, чтобы он соизволил перейти на сторону графа де Монфора. Дескать, он совершает слишком большую глупость, упорно придерживаясь своего мнения.
«И вот почему! — говорили они. — Монсеньор Анри, мы так же сильно дорожим нашей честью и верностью, как вы своими. Однако мы не видим никаких признаков того, что монсеньор Карл де Блуа и его супруга собираются вступить во владение своим наследством. Учтите также, что даже если мессир Карл прибудет в герцогство Бретонское и отстоит свои права на него, всё равно полагается, чтобы граф де Монфор получил в нём какую-то долю. Вероятно, ваше значение при этом весьма возрастет. В любом случае, вы будете иметь прекрасное оправдание, поскольку, мол, стали вассалом графа де Монфора по принуждению. Учитывая это, мессир Карл де Блуа не будет держать на вас зла».
