Хроника времен Виктора Подгурского - [8]

Они многое знали. Они знали, что на улице Качалова идут киносъемки; а у ворот Усачевского рынка стоит старушка в очках и продает столетники по сорок рублей за штуку.

Они могли объяснить, для чего пионерский отряд со знаменем и барабанным боем идет к Фрунзенской набережной, почему в четыре часа у газетного киоска выстраивается очередь, как контролер в троллейбусе узнает, до какой остановки вы взяли билет.

Но они не знали, они не могли объяснить, кому они сами нужны.

Сегодня они идут на бульвар. Идут и напевают: "Листья осыпаются в саду". Да, листья осыпаются. Некоторые уже посерели, высохли, свернулись. Дворники бьют палками по кустам, чтоб листья скорее опали, и потом сгребают их в кучу на пожелтевшую траву.

На бульваре играют дети. Они одеты в пестрые пальтишки с капюшончиками. Их мамаши или няньки сидят на скамейках, подстелив под себя плащи, и переговариваются: мамаши - о мужьях и детях, няньки - о солдатах, с которыми гуляли в последнее воскресенье.

- Пожалуй, мы скоро пересидим на всех скамейках,- говорит Виктор, усаживаясь на свободную в самом начале бульвара. - Что же делать? На кино денег нет, в библиотеке мы вчера были, в Третьяковке на днях побывали. Даже сходили в зоопарк.

- Да, - отвечает Димка, - пользуемся погодой, А погода странная, в стиле "дворника в раздумье". Неизвестно, солнце будет или дождь, поливать улицу или нет? Вот. И в такую погоду ты умрешь. На твоей могиле поставят дамскую туфлю размера... Какой у нее размер?

...Ого, как он научился! Он просто копирует прошлогоднего Подгурского. Сказывается его школа. В другое время Виктор бы ему ответил соответствующе. Но сейчас он рад, что Димка затронул эту тему. О Нине можно говорить до бесконечности.

- Знаешь, Димка, мне плевать на самолюбие. Все смеются. Подгурский, мол, целые дни бродит возле Полуэктова переулка. Ну и черт с ними! Нина когда-нибудь поймет, что она для меня дороже жизни... Я, кажется, уже заговорил "высоким штилем"? В конце концов, Ратновский ненамного лучше Подгурского. Правда, он учится вместе с ней. Но слушай, я задумал за этот год пройти самостоятельно 1-й курс технического вуза, чтобы год не терять. А десятый класс я повторю перед самыми экзаменами.

- А я займусь английским. По два часа в день.

- Ну, а как насчет моего плана?

- Ты Леньке говорил?

- Он не одобряет. А ты?

Но у кого он спрашивал!

Димка не имел определенного мнения. Он советовал и не советовал. Димка вообще привык скорее подражать Подгурскому, чем давать советы. По характеру застенчивый, он до десятого класса держался в стороне от ребят и дружил только с Подгурским, который всегда был наиболее авторитетным и возглавлял ядро класса. Подгурский ввел его в компанию Леньки, Вовки и других ребят, компанию, которая лучше всех училась, больше всех ходила по вечерам, дружила с девочками и считалась "цветом класса". Димка не так остро переживал свою неудачу и не находил особенной трагедии в том, что не поступил в этом году в институт. Димка удивлялся перемене, происшедшей с Виктором, который оставался для него прежним Подгурским и единственным настоящим другом.

Димка считал, что Нина, конечно, очень хорошая девушка, но сходить из-за нее с ума, как делает его товарищ, просто неразумно.

У Димки тоже было несколько знакомых девчонок. Но знался он с ними не потому, что его тянуло к ним, а потому, что все его товарищи имели знакомых девушек.

ГЛАВА VI ПИЖОН ЧЕРТ И РАТНОВСКИЙ

"Меня и Димку интересует один вопрос: можно ли девчонкам верить? Когда мы с ним встречаемся, то сразу начинаем: "Можно ли верить девчонкам, этим странным созданиям, которые носят юбки, самый неудобный из всех изобретенных человечеством видов одежды, - девчонкам, которые еще во времена школы удивляли нас тем, что шарахались от всех ребят, на вечерах жались по углам и на все вопросы мальчиков, на все их бледные попытки поухаживать отвечали коротко и односложно: "Дурак!"?

И все они такие, даже Нина. Ей ничего не стоит повторять: "Витя, я знаю, ты мой лучший друг" - и с радостью встречать каждый приход Олега. Вся дружба состоит в том, что Виктор ежедневно вздыхает, сидя у нее на кушетке, и, глядя на согнутую над чертежами спину, слушает: "Ой, Витя, мне еще немецкий, приходи лучше в воскресенье!"

Между прочим, с приходом Олега немецкий откладывается. Вспоминают о нем на следующий день, когда приходит Виктор.

Ну хоть бы почертить дала... Нет, испортишь. Конечно, для этого есть очаровательный Ратновский. Везет же человеку, он с ней в одной группе! Я на него бросаю такие дружелюбные взгляды, как, наверно, североамериканские индейцы на своих завоевателей. Однако его это не смущает. Он, видите ли, оказывает ей производственно-техническую помощь!

Нина с ним может болтать каждый день на веселые институтские темы. А о чем она со мной может разговаривать? Слушать мои печальные воспоминания о старых наших отношениях? Скучно и надоело. Рассказывать мне о разных начерталках? Я осилил всего несколько параграфов. Для меня это пока что китайская грамота.

Мне же остается говорить о том, как мы шатаемся с Димкой. Ужас, как интересно!.. Ратновский может торжествовать",