Хроника смертельного лета - [4]

Вот еще и Мигель!

– Кортес вернулся, – произнес Ланской. – Завтра тоже явится…

– Я думала, он никогда не вернется, – откликнулась Анна. – Сколько он отсутствовал? Год?

– Больше. Если не считать отпуска – помнишь, он приезжал на Рождество – его не было ровно полтора года. Я тоже думал, он останется там навсегда…

Там – это в Аргентине, где их другу предложили длительный контракт на весьма выгодных условиях. Мигель был специалистом по вину, а безупречное знание языка делало его незаменимым на сложных переговорах…

– Он привез тебе шаль, – сообщил Антон.

– Какой милый, – улыбнулась Анна. – Умеет сделать приятное.

– Пожалуй, даже слишком милый, – скривился Ланской.

Он тайно ревновал свою белокурую подругу к Мигелю, неравнодушному к изящным блондинкам, и иногда, то ли в шутку, то ли всерьез, пытавшегося приударить за Анной. И, по мнению Ланского, Анна могла бы поактивнее отвергать эти ухаживания.

Ланской перевел на нее напряженный взгляд, отвлекшись от дороги, еле видной за ветровым стеклом, по которому барабанил ливень.

– Значит, еще и Мигель, – констатировала Анна. – Превосходно. Шаль придется кстати для моего костюма. Я говорила тебе? Буду ставить танго. Вместе с Борей.

– С Борей… Ага, – ухмыльнулся Ланской. – Он будет ставить или танцевать?

– Ставить буду я сама. Я сама вижу, как надо. Не хочу, чтобы мне диктовали, что делать.

– А Борис в курсе? Или это ему такой вот сюрприз?..

– Не дождешься, – злорадно хихикнула она. – Боря как раз в курсе. Не скажу, что он в восторге от моей затеи…

– Равно как и я не в восторге. Опять дома тебя не будет сутками.

– Ну, я тебе не жена пока еще, – Анна отвернулась, – так что переживешь…

– Переживу, куда ж я денусь…

За этим разговором они, в итоге, доехали до гипермаркета и еще долго ходили по бесконечным рядам, из-за позднего вечера – почти пустым. Ланской прокручивал в голове их разговор, и что-то в нем ох как ему не нравилось, только он не мог понять – что. То ли рассуждения об отношениях Катрин с Орловым, изъеденных, как ржой, жгучей ревностью и непрощенными обидами, то ли упоминание о Мигеле Кортесе, персонаже исключительно неоднозначном в их уравновешенной жизни, то ли известие о новой идее Анны. Антон, конечно, гордился любимой, но вместе с тем прекрасно сознавал, что для нее он всегда – номер два, а номер один – Его Величество Танец. Мысли были грустны и тревожны, и хотелось поскорее добраться до дома, лечь в постель, обнять Анну – только в эти часы у Ланского появлялось хоть какое-то подобие уверенности, что она принадлежит ему…

Катрин проснулась от резкого звука, не сразу осознав, что именно ее разбудило. О том, который час, оставалось только догадываться, но июньская ночь коротка, и тьма вокруг еще не прореживалась белесым рассветом. Полуночный звонок не грозил неприятностями, лишь в фильмах и книгах сухой голос сообщает дурную весть или свистящий шепот шантажиста угрожает разоблачением. Но выплывая из омута сна, Катрин уже знала, чей голос услышит – ей предстояло либо очередное выяснение отношений, либо же – в лучшем случае – категоричное требование явиться в то или иное место. «Послать бы его куда подальше раз и навсегда», – с досадой подумала Катрин, но шальная мысль мелькнула и испарилась столь же стремительно, как и возникла. Итак, можно брать трубку… Ну естесссственно…

– Это я. Спишь?

– Сплю, – сонно прошептала Катрин.

– Уже не спишь.

Ну и наглость!

– Ну и наглость! – пробормотала она, в точности зная, что услышит в ответ. Например: «Да, я такой».

– Я такой, – согласился Орлов миролюбиво, – гадкий и противный. Чем занимаешься?

Убила бы! Так, взяла себя в руки!

– Любовью, разумеется, – промурлыкала она. – Чем еще я могу заниматься в это время суток. Тут два знойных…

– Не желаю слушать порно по телефону, – грубо прервал он ее. – Кому-нибудь другому расскажи!

– Если кто другой позвонит, то расскажу, – продолжала мурлыкать Катрин. Ее голос становился все более томным по мере того, как Катрин представляла себе – вот она отвешивает ему одну пощечину, затем вторую. А потом с наслаждением царапает его физиономию – бессовестную и самодовольную. Как, однако, славно…

– Эй, – услышала она, – ты и правда – чем там занимаешься?..

– Разговор с тобой, любимый, заводит почище секса, – сдерживая бешенство, процедила Катрин. – Чего тебе надобно?

– Да так, – последовал ленивый ответ, – хотел узнать, что новенького.

Катрин закусила губу, и тут фантазия завела ее совсем далеко – ее несносный любовник летел без парашюта с Эйфелевой башни. Каждый их разговор начинался с этих нелепых фраз. Спрашивается, что нового могло произойти за те двое суток, пока они не виделись – и каким чрезвычайно важным должно это быть, чтобы интересоваться им так поздно. Впрочем, только для Катрин ночь была глухой и кромешной, а для Орлова самое время завалиться в кабак, слопать стейк и выпить коньяку. На работе Орлов сидел допоздна, без перерыва на обед, в лучшем случае, ему удавалось хлебнуть кофе и съесть бутерброд, приготовленный милосердной секретаршей. Орлов был ночное животное – приходил на работу, когда за окном еще темно и уходил в одиннадцатом часу вечера. Впереди маячили язва и инфаркт, а пока час обеда наступал заполночь. Но есть в одиночестве он не любил, и поэтому главное, Катрин знала, впереди.