Хроника одних похорон - [5]
Приминая насыпь, гроб разом подняли и стали спускать на веревках в яму. Он двигался короткими толчками, цепляя за края. Леванчук забежал с другой стороны и, вскочив на соседнюю оградку, чтобы лучше видеть, смотрел. Ему казалось, что гроб не пройдет – застрянет, но яма была вырыта удивительно точно.
– Куда?! – негромко крикнул вдруг бригадир.
Самый молодой не посмотрел на товарищей, которые перестали опускать, дожидаясь, пока суженное место само пропустит тяжелый гроб, и слишком поспешно отпустил свой конец. Гроб опасно накренился. Парень растерялся и стал бестолково тянуть наверх, вместо того, чтобы, напротив, припустить, потому что веревки уже скользили. К счастью, вислоусый, опускавший на одной веревке с парнем, сориентировался и припустил свой конец. Гроб перестал накреняться и выровнялся. Вислоусый и бригадир переглянулись, что-то прошептав губами. На этот раз паренек не сплоховал. Они благополучно поставили гроб на дно, вытянули веревки и отступив.
– По горсточке! По горсточке! – сказал Лямин, нашаривая пальцами слипшийся, довольно тяжелый ком, который он не бросил, а скорее мягко скатил в могилу.
Мать и жена кинули свои горсти, ударившиеся по крышке гроба почти одновременно. Фридман, глядя на них, тоже робко кинул маленькую щепотку, затерявшуюся где-то в общей насыпи. При этом под ногти у него забилась земля, и он с ужасом уставился на нее, испытывая жгучее желание немедленно вычистить ее.
Когда прощались второй раз, он, Фридман, стоял ближе других и уже почему-то смотрел на накрытое лицо без прежнего ужаса – привык. Его теперь притягивало другое: смотревшие в разные стороны ступни покойного, сверху закрытые покрывалом. Ступни эти казались почему-то теперь очень маленькими, хотя в жизни у Бубнова был сорок третий или сорок четвертый размер. Когда нужно было вынуть из гроба цветы, он незаметно тронул одну ступню, ощутив крепкий носок ботинка. Ступня послушно последовала за его рукой, но когда он отпустил, вернулась на прежнее место.
Не дожидаясь, пока все кинут свои горсти, рабочие стали споро забрасывать могилу лопатами, сталкивая вниз вынутую ранее землю. Зоркий Леванчук разглядел, как в могилу скользнул первый червь, до сих пор благополучно пребывший в насыпи. Червь ударился о крышку и его тотчас завалило землей. «Раздавило, небось», – подумал Леванчук.
– Землица мягкая, сухая, хорошо лежать Гришенька будет, – сказал Лямин с той же неискренней причитающей интонацией.
Шкаликов, видевший, что место, напротив, низкое и болотистое, возразил ему, высказавшись, что весной все провалится и надо будет поднимать. Его поддержал Полуян, сказавший, что у него в этих краях дача и что яблони не приживаются, так как от низкой почвенной воды гниют корни. Но едва произнеся слово «гниют», Полуян спохватился, что ляпнул лишнее и, круто поменяв мнение, принял сторону Лямина.
– Поднимать придется, само собой, а так место сухое! – заметил он.
Лямин обратился с этим же вопросом к бригадиру.
– Всяко может быть. Как попадет... А вообще местечко ничего: тут все такие, – ответил тот уклончиво.
Снимая перчатки, он одобрительно смотрел, как вислоусый, с умело рассчитанной силой утрамбовывает землю плоской стороной лопаты и строит на могиле красивый возвышенный четырехугольник. Он работал так ловко и безошибочно, что видно было, что сам получает от этого удовольствие, как получали его и все, кто наблюдал за ним. Опростоволосившийся паренек не выдержал и, захотев помочь, тоже стал робко прихлопывать. Вислоусый досадливо отстранил его и, показав ему кивком, чтобы тот посыпал сверху еще земли, продолжил работать один.
«Ловко как! Просто пасочка!» – с восхищением думал Леванчук.
Когда горка была готова, вислоусый дал всем на нее полюбоваться, подправил, доведя до идеальной формы, а потом сделал непредугаданное: перевернул лопату ручкой вниз и в двух местах вонзил ее в четырехугольник, почти разрушив свою работу.
– Сюда венки! И обламывайте ножки у цветов покороче! – велел он.
Теперь уже все четверо рабочих сидели на корточках у насыпи, вкапывали и укрепляли венки, втыкали во влажную землю оборванные цветы. Некоторые, особо крепкие ножки, вислоусый в азарте перекусывал зубами. Вскоре холм заалел, расцвел гвоздиками, розами, хризантемами.
– Вот так... Простоят теперь долго, если короткие... И свечки между... Зажигайте, зажигайте... – восклицал вислоусый. Заметно было, что эта последняя часть работы доставляет ему особенное удовольствие. Остальные невольно подчинялись ему – даже и бригадир.
«Психологически верно... На бис работают, чтобы больше дали. Продуманный номер», – размышлял Полуян.
– Зажигалкой нельзя. Спички у кого? Пучком ставь!
Свечи загорелись и почти сразу погасли – ветер задул. Из снова зажгли и снова погасли. Только на одной огонек прыгал дольше других – радостный, суетливый.
– Помянуть теперь! – пронесся шепоток.
Сестра жены достала бутылку, стаканчики, конфеты. Все, слегка уже уставшие от горя, торопливо и радостно разбирали, наливали, переговаривались.
– Ну, за Гришеньку! – сказал Лямин.
Шкаликов подышал в стаканчик, сделал суровое лицо и воинственно запрокинул тощий кадык.
Когда-то давно страшная колдунья Чума-дель-Торт попыталась уничтожить малышку Таню Гроттер, но Древняя магия защитила девочку и вытеснила черную волшебницу в другой мир – зеркальное отражение нашего. Чума не погибла в нем, она смогла выжить и захватить там власть. С тех пор ее самым страстным желанием было вырваться из мира-двойника и отомстить. Все, что для этого нужно: уничтожить тонкую и очень прочную границу между реальностями. Ни одна сила, ни одно существо не способно на такое! Кроме маленькой серенькой птички – птицы титанов.
Черная волшебница Чума-дель-Торт, имя которой страшатся даже произносить вслух, стремясь к власти, уничтожает одного за другим светлых волшебников. Среди ее жертв – замечательный белый маг Леопольд Гроттер. Его дочери Тане неведомым образом удается избежать гибели, но на кончике носа у нее на всю жизнь остается загадочная родинка... Чума-дель-Торт таинственно исчезает, а Таня Гроттер оказывается подброшенной в семью предпринимателя Дурнева, своего дальнего родственника... В этом крайне неприятном семействе она живет до десяти лет, а затем попадает в единственную в мире школу магии Тибидохс...
«Валькирия не может полюбить. Валькирия обязана принять вызов, кем бы он ни был брошен. Никто из встречавших валькирию прежде никогда не узнает ее. Иначе тайна защитит себя сама, и всякий услышавший ее умрет. Валькирию-ослушницу ждет суд Двенадцати». Таков непреложный закон. Убив в поединке полуночную ведьму, Ирка бросает вызов мраку. Уничтожить валькирию-одиночку должен именно Мефодий Буслаев. Копье валькирии и изменивший свету меч Древнира встретятся в бою, из которого выйдет живым только один. Ирка понимает, что Мефодий никогда не узнает ее в новом обличье.
В Книге Судеб записано, что Мефодий Буслаев пройдет лабиринт Храма Вечного Ристалища в день своего тринадцатилетия. Мальчишка, родившийся в минуту полного солнечного затмения, впитал тайный страх миллионов смертных. Именно тогда в нем пробудился дар. Благодаря своему дару, не осознавая того, он аккумулирует в себе самые разные энергии окружающих: любви, боли, страха, восторга, злости – и трансформирует их в абсолютную магию. Его дар и то, что он вынесет из Храма Вечного Ристалища, нужны стражам Тьмы, нужны и стражам Света… Как, сделав выбор между Светом и Тьмой, остаться собой? На этот вопрос Мефодию придется искать ответ самому…
Много столетий странствует по свету локон золотых волос богини любви Афродиты. Давным-давно подарила она его своему возлюбленному, и непонятно, чего больше этот артефакт принес в мир – радости или скорби... И вот локон Афродиты загадочным образом попадает к Тане Гроттер. А у нее жизнь и так бурлит событиями. Подходит к концу учеба в Тибидохсе. Впереди выпускные экзамены! Затем предстоит полет в Магфорд, где в составе команды невидимок она примет участие в матче со сборной мира. Однако время, отведенное артефактом, неумолимо истекает.
Гром сотрясает магическую школу Тибидохс. Молнии бьют в одну точку – в каменную кладку у крыши Большой Башни. А в заброшенной сторожке у болота Таня Гроттер обнаруживает забытое пророчество Древнира. Если будет выпушен древний дух, Золотая Пиявка заползет в магический огонь и лопнет веревка в грифе контрабаса, время повернет вспять, ожившие языческие истуканы пойдут войной на Черепаху Вечности и рухнут Жуткие Ворота! Предсказанные события начинают сбываться одно за другим... И все это во время чемпионата мира по драконболу, в котором сборной Тибидохса предстоит сразиться с командой невидимок, где блистает неподражаемый Гурий Пуппер!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.