Хроника лишних веков - [50]

Старательно «не выделяясь из толпы», я наблюдал баталию из эпохи французского Просвещения, пока в моей «арене», прямо перед глазами, не полыхнула вспышка молочного света. В следующий миг кто-то коснулся моего плеча.

Я быстро снял маску и увидел перед собой уже не армии на Арене, а очень невысокого человека в просторном голубом комбинезоне с круглой эмблемой на груди, изображавшей синий круг, разделенный косым крестом на четыре сектора. Кажется, человек был пожилым и седовласым, но я не запомнил его лица.

— Оператор, — сказал он, не шевеля бескровными губами, — тебя ожидают на входе в сектор. Позволь указать.

Я поднялся с места — и только тогда заметил, что мое зрительское кресло оказалось в пустом проходе.

Мы вошли в долгий фосфоресцирующий коридор, который кончился прозрачной стеной. За ней среди бесцветной пустыни и под бесцветным небом возвышался вдали сложный геометрический этюд города.

— Оператору следует ожидать здесь, — сказал мой проводник и, остро посмотрев мне в глаза, добавил: — Миссия слуги исполнена.

Моя эпическая интуиция проснулась:

— У слуги есть имя?

Слуга мефистофельски улыбнулся:

— Локи… Локи-Альфа.

И пропал, войдя в стену.

Я же рассудил с опозданием: «Вот он — бог-предатель… тот, который открыл ворота Валхаллы»…

Не прошло и минуты или какой-нибудь иной единицы длительности, как за стеной всплыл дисковидный летательный аппарат, и слабый зеленоватый луч, им испущенный, скользнул по стене. Часть ее растаяла. Диск подплыл вплотную к бреши, ослепил меня лучом белого, молочного света — и я вмиг очутился рядом с пилотом.

Кордмльерские стены «Колизея» стремительно отдалялись. Мы летели над пустыней.

— За Свободным никто не следил? — спросила Рингельд.

Я очень удивился ее вопросу.

— Если б я знал, что нужно быть настороже… Мое внимание привлек лишь тот человек, который привел меня к месту нашей встречи.

— Он — единственный слуга, которому я вынуждена доверять, — сказала Рингельд.

— Значит, без слуг не обходится и здесь, — невольно смирился я с тем, что все космогонии в итоге одинаковы.

— Свободный заметил, какого он роста, — смягчила тему Рингельд. — Он — из низшей касты служителей Программы.

— А что это за цирк, где я побывал?

— Примитивное развлечение операторов, — сказала женщина-атлант. — Внешние войны. Что есть настоящая война, известно лишь воинам высшего Круга.

Я не успел спросить, что значит «настоящая», как она открыла эту грандиозную тайну:

— Внутренняя война. Внутри каждой живой клетки тела. В каждой молекуле. В каждом атоме тела. Бесконечное число столкновений в бесконечно малом делении пространства. Поражение в одном атоме означает аннигиляцию, распад всей сферы тела. Вспышка… Кольцо замкнуто. Путь воина вновь начнется от Инкарнаполиса — через внешние войны планет низших Кругов… Сигурд был первым воином Хариты.

Она замолкла, и я долго следил за стремительным встречным током пустыни…

Прежде, чем из-за горизонта вздыбился перед нами город мощи поистине титанической, затмивший виденных мною левиафанов, я узнал еще кое-что. Мозаика кромешной космогонии пополнилась новыми стеклышками. Я узнал, что легионы из низших каст, операторы и слуги, тоже проходят посмертный круговорот через Инкарнаполис Планеты Истока и по неким врожденным признакам и талантам распределяются по всем освоенным, завоеванным Кругам и планетам вселенной Сферы. Кончают жизнь в низших кастах вполне обывательски, в своих постелях, едва дотягивая до земного полувека, и обязательно от белокровия — таков закон здешней природы.

Меня осенило! «Внутренняя война» — это своего рода противоположность молитве… Антимолитва…

Между тем, Рингельд сообщила, что перед нами не жилой город, а боевой форт. Над фортом в плоти туч зияла ровная круглая прорубь в бездну черного пространства, и в той по-зимнему остро сверкали звезды.

— Да, здесь находится выход в пространство, — подтвердила Рингельд.

Аппарат нырнул в титаническую геометрию крепости и замер, коснувшись тверди, среди полей стального блеска, под черной аркой, вздымавшейся выше воображения Жана Эйфеля.

Колба пилотской кабины растворилась — и сверху в нас ударил мощный пучок интенсивно-лунного света. Не сдержав любопытства, с риском ослепнуть я различил в вышине сияющий треугольник с мутным лунным бельмом внутри.

Нечеловеческим стальным звуком раздалось слово-вопрос, адресованное явно одной лишь Рингельд… Вероятно, я услышал его мысленное эхо.

— Цель?

Рингельд спокойно ответила:

— Планета Истока.

— Чин иерархии? — вопросил некий страж.

— Престол касты, — отчеканила Рингельд, замерев изваянием. — Канал Омега. Право наставника скаутов.

— Обратимость канала нарушена. Четвертый Рим закрыт, — изрек страж. — Контроль права.

Рингельд подставила свету открытую ладонь. Сверху в нее уколол красный луч. И погас.

— Второй контроль, — потребовал страж.

— Опусти голову, Свободный, — велела мне Рингельд.

Я опустил… и слегка содрогнулся. Рядом со мной поднималась другая рука Рингельд — облаченная в страшную боевую клешню. Рука поднялась. Мощно сверкнуло над нами, гулко лопнуло, сгущенный лунный свет погас. Наш аппарат сорвался со стального поля во мрак.