Хроника Ганга - [36]

За спиной фаланги прорвавшихся гигантов встречали воины вооруженные широкими ножами и секирами. Они смело подбегали к слонам сзади и наносили удары в подколенные области задних ног животного. Эта слабая сторона гигантов была обнаружена стратегом Эвмен, приказавшим максимально её использовать. Одного удачного удара по сухожилиям слона, было достаточно, чтобы он заваливался на бок и был уничтожен.

Находящемуся позади своих копьеносцев, владыке Аграмесу было прекрасно видно, как одна за другой рушились стрелковые башни, укрепленные на спинах могучих животных. Ему не было слышно предсмертных криков своих любимцев, но с каждой минутой его лицо все сильнее и сильнее заливала краска гнева.

Но одновременно с бурей гнева, в душу правителя державы Нандов проник и легкий ветерок опасения за исход сражения. Никогда ещё ранее его конница и слоны не терпела такого фиаско как ныне. Наверняка македонцу помогали злобные демоны ракшасы, что вложили в его уста обольстительную ложь и ведут за руку по священной земле Ганга.

Ледяная игла страха больно кольнуло царское сердце, но одного взгляда, брошенного на неисчислимые ряды пехоты гангаридов, быстро достаточно для его быстрого излечения. Как мириады огненных муравьев, что загрызают в джунглях случайно оказавшегося на их пути человека, так и воины Аграмеса раздавят армию Александра, несмотря на все её мастерство.

Так думал властитель Магадхи, и сердце его радостно забилось, когда он увидел, что желто-зеленое море копьеносцев обрушилось на врага, намериваясь поглотить его своей огромной массой. Столь многочисленны были его ряды.

Засыпав густой тучей стрел македонских гоплитов, индийцы яростно атаковали ряды сариссофоров. Огромная людская масса навались на передние ряды македонцев, но были остановлены стальной щетиной фаланги. Подобно хорошо отлаженной машине, сариссофоры принялись разить наседающего на них врага своими длинными копьями. Их острые жала с легкостью пробивали деревянные щиты гангаридов, повергая воинов противника в прах и окропляя их кровью поля Варакаси.

Почти одновременно с началом атаки вражеских колесниц, Александр ринулся на врага во главе катафрактов. Подобно огромной хищной птицы летел вперед клин тяжелой конницы, равномерно ускоряя свой бег.

Гулко стучали копыта македонских коней по земле священного Ганга, домчав своих всадников за считанные минуты до рядов неприятеля. Миг и катафракты на всем скаку столкнулись с кшатриями царя Аграмеса прикрывавшими левый фланг его войска.

Завязался яростный встречный бой, но ничто не могло остановить македонцев в их стремительном броске. Подобно огромному бронированному тарану, клин катафрактов легко смял передние ряды конных гангаридов, и стал стремительно проникать вглубь вражеского войска, рассекая его на две неравные части.

Хитрое построение македонской кавалерии с самого начала ставило противника в неравное положение, так как вместо одного врага, любому всаднику Аграмеса приходилось сражаться с несколькими кавалеристами Александра. И поэтому, ведомые своим царем катафракты неудержимо продвигались все дальше и дальше.

Страшный гул из треска щитов, лязга мечей, ржания лошадей и криков людей, сошедшихся в смертельном бою, стоял над местом схватки. Прикрываясь от ударов врагов небольшими железными щитами, македонцы уверено разили своими тяжелыми копьями противников, сражавшихся преимущественно мечами. Привыкшие сражаться один на один, благородные индусы были обречены на поражение в схватке с подвижным и ловким противником.

Узнав Александра по его богатым доспехам, кшатрии с яростью бросались на него, в надежде одним ударом решить исход битвы. Десятки мечи высокородных воинов были нацелены на македонского царя, желавших оборвать нить его судьбы, но сегодня был день торжества живого воплощения бога Шивы.

Выпив перед боем священный напиток хаому приготовленный Нефтехом по особому рецепту жрецов, царь был неудержим. Молниеносно работая божественным клинком, Александр буквально прорубал себе дорогу среди рядов вражеских воинов, нанося стремительные удары направо и налево. С непостижимой легкостью он отражал многочисленные выпады противников, проворно уклоняясь от брошенных в него копий, и безошибочно угадывал малейшую угрозу, откуда бы она для него не исходила.

Его рогатый шлем, щит, и богатые доспехи были словно заговорены от вражеских дротиков и стрел. Они или отскакивали от них, не причиняя Александру вреда, или пролетали вблизи царя к огромному огорчению врагов.

Зато все удары покорителя Ойкумены были убийственно точны и губительны для противников. С каждым взмахом сверкающего клинка кто-то из кшатриев неизменно валился на землю либо расставшись с жизнью, либо отчаянно зажимая смертельную рану. И от вида этого, взор Александра наполнялся яростной жаждой боя, а лицо было охвачено неудержимым азартом сражения.

Неожиданно наперерез Александру устремился всадник в богатых доспехах с красным плюмажем на голове. — Матхор! Благородный Матхор! — закричали со всех сторон кшатрии, приветствуя родственника царя Аграмеса. Могучий всадник проворно подлетел к Александру и замахнулся своим тяжелым мечом, намериваясь поразить царя, но ипостась бога Шивы оказался проворнее гангарида. Упреждая его удар, Александр с непостижимой быстротой рубанул по шлему Матхора стальным клинком, и царский родственник вывалился из седла с окровавленной головой.