Хроника чеченской бойни и шесть дней в Буденновске - [71]
Поэтому, получив сообщение за подписью троих буденновских триумфаторов о близкой победе, Черномырдин в качестве исполняющего обязанности главы государства призвал к «освобождению всех заложников в кратчайший срок».
Никто ничего не понял, что хотел сказать Черномырдин. Какие переговоры, с кем переговоры?
Ведь только что в Галифаксе выступал Президент и строго приказал, понимаешь, всех уничтожить. Он даже выразил неудовольствие в связи с тем, что со штурмом затянули: он хотел им сам руководить с борта самолета. Тщетно лидеры «большой семерки» убеждали Ельцина, что десятилетия событий в Ольстере, на Ближнем Востоке и других местах говорят о том, что проблему, подобную чеченской, силой решить невозможно. Нужно вести переговоры, пусть очень трудные и продолжительные, но переговоры. Возьмите хотя бы Израиль и палестинцев. Кто-нибудь разве мог предположить, что Рабин и Арафат сядут за один стол? Ельцин слушал, улыбался и кивал. Он производил впечатление человека, очень довольного собой. Ни тени озабоченности не было на его лице.
Пресс-секретарь Президента Сергей Медведев чуть позже заявил, что после произошедшей на глазах всего мира трагедии мирного населения в городе Буденновске, ни о каких переговорах с чеченцами не может уже идти речи. С бандитами может быть только один разговор: либо они сдаются и их вину определяет суд, либо их уничтожают.
Почемуто мало кто обратил тогда внимание на столь разную оценку ситуации Президентом в Галифаксе и премьером в Москве, где Черномырдин уже однозначно сказал о необходимости переговоров.
Не подлежит сомнению то, что Черномырдин имел уже к этому времени информацию, которой не имел Президент. Информированность Президента о многих происходящих с стране событиях это вообще отдельная и детективная тема, поскольку не существует более тяжелого государственного преступления, чем сознательная дезинформация главы государства. А это означает, что тюрьма плачет практически по всему президентскому окружению, включая и астрологический отдел Службы Безопасности…
Что же касается Черномырдина, то несмотря на то, что средства массовой информации создали ему имидж эдакой посредственности: троечника в школе, помощника бурового мастера с огромным трудом кончившего ВУЗ, способного с грехом пополам заниматься только хозяйственными вопросами, необходимо было всегда иметь в виду, что подняться до черномырдинских высот в системе покойной КПСС, а тем более в системе византийских интриг ельцинской администрации, мог только ловкий и, главное, хорошо информированный политик, которому совершенно необязательно было кончать школу с золотой медалью.
В день налета на Буденновск, т. е. всего три дня назад, Черномырдин, отвечая на вопрос о возможности именно такого развития событий, как все хорошо запомнили, ответил: «Не будет этого! Мы никогда не допустим!»
Сейчас примерно в тех же выражениях он говорил о «кровавой цепочке», которая уже спутывала русские города: «Не будет этого! Никаких «кровавых цепочек» не будет!», но не потому, что «мы этого не допустим», а потому, что «сядем за стол переговоров».
Действительно, «кровавая цепочка» уже тянулась от одного русского города к другому, создавая пока еще невидимую паутину. Ее не видели еще ни многочисленные спецслужбы, ни, тем более, находящийся в Галифаксе Президент. Если говорить честно, ее в тот момент не видел и Черномырдин, но уже чувствовал ее на своем горле.
Президент же к этому времени получил новую реляцию из Буденновска, подписанную генералом армии Ериным как старшим в звании. Этой новостью Ельцин с удовольствием поделился с журналистами в холле отеля «Цитадель». Если утром Президент был весел и бодр, то сейчас выглядел очень уставшим. Видно было, что он снова занемог. Но тем не менее он радостно сообщил: «Ерин докладывает, что чеченцы переоделись в белые халаты в больнице и пытались бежать. Их всех, понимаешь, уложили». И Президент радостно засмеялся.
Затем Ельцин ошарашил журналистов поистине сенсационной новостью. «Мы получили сообщение, поведал он, что Дудаев попросил политическое убежище в Турции. Мы не будем возражать. Пусть едет куда хочет. Лишь бы подальше от России!»
