Хроника чеченской бойни и шесть дней в Буденновске - [4]

Шрифт
Интервал

Эту идею Дудаев и оседлал. В конце концов, он был чеченцем и часть трагической истории своего народа познал на собственной шкуре. Когда он объявил о создании независимой республики Ичкерия, это не вызвало никаких особых эмоций не только во всем мире, что вполне понятно, но и в Москве, где это решение, судя по всему, было негласно согласовано. Острая реакция на это событие со стороны генерала Руцкого, ходившего тогда в вицепрезидентах, была быстро подавлена и, в конечном счете, стоила Руцкому его политического влияния, что в итоге и привело его на тюремные нары в Лефортово. В Москве многим даже нравилось иметь в составе России как бы независимое государство нечто вроде Лесото в ЮАР, что создавало массу приятных и полезных возможностей от отмывания «грязных» денег до использования вооруженных сил «независимого государства» в качестве инструмента своей непредсказуемой внутренней политики, а при известном раскладе и внешней.

Особенно привлекательными, на взгляд из Москвы, выглядели именно вооруженные силы «независимой республики Ичкерия», которыми надеялись манипулировать по собственному усмотрению, на что из Грозного никаких принципиальных возражений не было. Существовало даже мнение превратить новую «независимую республику» в подобие «кавказского жандарма», управляемого из Москвы, что давало последней прекрасную возможность в случае необходимости укрываться за тусклым занавесом чеченской независимости.

В самом деле, обстановка на Кавказе от Терека до границы с Ираном и Турцией была дестабилизирована поборниками российско-советской империи до такой степени, что все уже воевали друг с другом с нарастающим ожесточением. Грузия воевала с Южной Осетией и Абхазией, Северная Осетия сражалась с Ингушетией, Армения и Азербайджан развернули друг против друга полномасшабную войну за Нагорный Карабах.

Во всех войнах в регионе активно применялись танки, системы залпового огня и авиация. Причем, никто как-бы не знал, чья это авиация, поскольку ее принадлежность застенчиво скрывалась за стереотипной формулировкой времен корейской войны: «без опознавательных знаков». Но война есть война, и сбитые русские летчики в армянских тюрьмах, ожидая смертных приговоров (за наемничество), рассказывали сказки о какихто азербайджанских посредниках, нанявших их вместе с самолетами по прейскуранту 2000 долларов за боевой вылет. Примерно то же самое и при тех же обстоятельствах рассказывали русские спецназовцы в бакинской тюрьме, попав в плен целым подразделением.

Волосатые уши Москвы слишком явно торчали на кровавом фоне разгорающихся межнациональных конфликтов, что нервировало многих в Кремле, пробивающемся на «международную арену» с чарующей улыбкой гаранта либерализма, свободы и демократии. А потому по кремлевским коридорам стало распространяться мнение о приведении армии свободной республики Ичкерия из полупартизанского в более современный вид.

Чеченцы прирожденные воины, сохранившие чисто средневековые черты благородства и доблести в воинской профессии, наряду, увы, и со средневековой жестокостью. Где-где, а уж в Москве об этом знали прекрасно. Те чеченцы, что сражались в родных горах с частями русской, а потом и Красной армии, равно как и те, что в составе Красной армии сражались с немцами во второй мировой войне все оставили о себе самое лучшее воспоминание как доблестные солдаты, готовые на любое самопожертвование. И хотя особого хода чеченцам в Советской армии никогда не было, советский Генштаб, вляпавшись в афганскую авантюру, вынужден был сформировать из чеченцев и ингушей специальные части, которые условно можно назвать горно-стрелковыми спецназами.

Результаты превзошли все ожидания, и даже возникли планы развертывания на их основе крупных формирований что-то вроде «диких дивизий» времен первой мировой. Однако, эти планы осуществлены не были, главным образом, из-за унизительного поражения (больше, конечно, морального, чем военного), понесенного Советской армией в Афганистане. Кроме того, Советская Россия, будучи почти откровенно расистским государством, вспоминала о нацменьшинствах только в случаях, когда тем предоставлялась возможность пролить кровь за империю, во всех других случаях относясь к ним с глухим, но явным пренебрежением. Чечмеки!

В начале 1992 года в Чечне побывали все три героя августовского путча: маршал Шапошников, генерал армии Кобец и тогда еще генерал-полковник Грачев. Все они не только остались довольны тем, что на официальном языке называется «строительством вооруженных сил» молодой независимой республики, но и подписали ряд соглашений и протоколов о намерениях относительно дальнейшего прогресса в этой области. Интересно проследить, как на всех этих соглашениях и протоколах постепенно сходит на нет подпись маршала Шапошникова, и все более утверждается подпись уже генерала армии Грачева, сменившего Шапошникова на посту министра обороны. Сам же Шапошников галантно ушел в тень громадного монстра, именуемого «Росвооружение», готового в любую минуту направить в любую точку земного шара какое угодно оружие и в любом количестве, со всеми видами оплаты: в кредит, в рассрочку и по бартеру.


Еще от автора Игорь Львович Бунич
Золото партии

Предлагаемая читателям книга Игоря Бунина «Золото партии» в течение последнего десятилетия являлась бестселлером № 1 на огромных просторах России. В чем причина такого успеха?Ведь о хитроумном Ильиче, юрких комиссарах и чекистах с холодными головами писаны-переписаны горы литературы. Ответ прост — Игорь Бунич впервые представил Октябрьскую революцию, захват власти Лениным и его соратниками, а также последовавшую затем семидесятилетнюю историю СССР с точки зрения денег — золота — презренного металла — вечно зеленой конвертируемой валюты.


Кейс президента: Историческая хроника

Остросюжетный детектив. Малоизвестные и неизвестные факты, изложенные бывшим офицером ВВС, у которого, как и у М. С. Горбачева, в первый день путча (19 августа 1992 г.) отключили телефон. Где бы не находился президент Горбачев, кейс постоянно был при нем. Полковник Быстров по Уставу должен был умереть, но не передавать кейс в чужие руки. Порядки в бывшем 9-ом Управлении были таковы, что генерал Плеханов отобрал у своего подчиненного кейс, как-будто в этом чемодане лежали термос с чаем и бутерброды. Кейс президента, напоминавший обычный дипломат, содержал специальную аппаратуру для активизации и постановки на боевой взвод ядерного оружия и программу шифровальных команд в ракетные части стратегического назначения, включая подводные лодки.


Второй Перл-Харбор

 Одним из "белых пятен" в истории Второй Мировой войны для российского читателя является морское сражение у острова Саво. Агрессивный японский адмирал Микава, еще полностью не пришедший в себя после поражения японцев у острова Мидуэй, наспех собрав соединение кораблей, нанес американцам жестокое поражение, которое американская пресса справедливо назвала "вторым Перл-Харбором". Для напоминания читателям о "первом" Перл-Харборе предлагается захватывающий материал Уолтера Лорда в прекрасном авторизованном переводе И.


Д’Артаньян из НКВД: Исторические анекдоты

Дворцовые тайны времён кардинала Ришёлье, в которые посвящён знаменитый Д’Артаньян — герой романов Александра Дюма, бледнеют в сравнении с загадками и интригами коммунистической верхушки московского Кремля.Герой новой книги Игоря Бунича подолгу службы в НКВД и КГБ выполняет многие “деликатные” поручения, результаты которых самым неожиданным образом влияют на развитие событий в Советском государстве.


Корсары кайзера

Казалось бы, что прагматичный и холодный ХХ век не оставил места для романтических и дерзких морских авантюр, в ходе которых корсары потрошили бы «купцов», сжигали приморские города, лихо уходили от погони и закапывали несметные сокровища на необитаемых островах.Но это далеко не так! Корсары действовали в течение всего ХХ века.Можно не сомневаться, что полные опасностей приключения таких капитанов, как Мюллер, Нергер, Келлер и Люкнер, описанные Игорем Буничем на основе документов и мемуаров, займут достойное место в перечне книг о пиратах, созданных знаменитыми авторами прошлого, такими как Стивенсон, Мариэтт, Конан Дойль и Сабатини.


Пятисотлетняя война в России. Книга первая

Со времен «призвания» варягов на славянские земли не утихала война пришлых правителей с покоренными народами. Порядок и какие-то основы государственности властям всегда удавалось поддерживать только с помощью жесточайшего террора и постоянными внешними войнами, чтобы отвлечь от себя лютую ненависть населения. Но когда власти приходили к выводу, что «так жить нельзя» и пытались провести мало-мальски либеральные реформы, немедленно начиналась война «всех против всех», а опрометчивый правитель уничтожался — часто вместе с государством. Глобальный характер приняла война после «нашествия» большевиков.


Рекомендуем почитать
Шпионов, диверсантов и вредителей уничтожим до конца!

В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.


Как я воспринимаю окружающий мир

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Возвращенцы. Где хорошо, там и родина

Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.


Гласное обращение к членам комиссии по вопросу о церковном Соборе

«…Церковный Собор, сделавшийся в наши дни религиозно-нравственною необходимостью, конечно, не может быть долгом какой-нибудь частной группы церковного общества; будучи церковным – он должен быть делом всей Церкви. Каждый сознательный и живой член Церкви должен внести сюда долю своего призвания и своих дарований. Запросы и большие, и малые, как они понимаются самою Церковью, т. е. всеми верующими, взятыми в совокупности, должны быть представлены на Соборе в чистом и неискажённом виде…».


Чернова

Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…


Инцидент в Нью-Хэвен

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.