Хроника Антоновского восстания - [5]

…Нарисованную агрономом Золотаревым картину дополнил новыми штрихами заведующий губземотделом агроном Франц. «Когда вы входите в конюшню,- говорил он, вы не

знаете, лошадь это или поросята, так они облезли. "

Такая же бесхозяйственность царила накануне восстания практически во всех 87 совхозах Тамбовской губернии. А ведь эти совхозы были организованы на месте крупных помещичьих имений; некоторые из последних до революции считались не только процветающими, но и образцово-показательными. И все же приезжавшие из города коммунисты-агитаторы, толком не видевшие до этого в глаза деревню, упрямо вдалбливали в головы тамбовских крестьян, что будущее сельского хозяйства губернии именно за совхозами и колхозами /дело в последних обстояло еще хуже, чем в совхозах/.

Теперь перейдем к рассмотрению вопроса, чрезвычайно важного для правильного понимания того, что же произошло на Тамбовщине в конце лета 1920 года. Это вопрос об объемах госразверстки по хлебу на урожай двадцатого года.

Как известно, эта разверстка была определена для Тамбовской губернии в 11,5 миллионов пудов. Много это было или не очень? Много, если сравнить с объемом разверстки для других губерний Центрального Черноземья: Воронежской – 6,25; Курской – 6,3 и Орловской – 5,5 млн. пудов хлеба. И не очень – если учесть, что из урожая 1918 года Тамбовская губерния сдала государству почти 9 млн. пудов хлеба, а из урожая 1919 года – даже 12,3 млн. пудов.

Естественно возникает вопрос: почему же тогда в 1920 году Наркомпрод дал Тамбовщине разверстку всего в 11,5 млн. пудов? А потому, совершенно справедливо отвечают некоторые наши историки, что в этом году почти вся юго-восточная половина губернии была поражена сильнейшей засухой.

Закономерен и второй вопрос: а под силу ли было тамбовскому крестьянину "вытянуть" эти самые 11,5 млн. пудов, и что по этому поводу пишут историки? А ничего не пишут. Очевидно, такой "крамольный" вопрос у них просто не возникал. В лучшем случае, отметив мимоходом, что наложенная разверстка была все-таки тяжелой или даже "чрезвычайно обременительной", они тут же спешили перейти к рассмотрению других причин возникновения антоновщины. Эти причины виделись им, главным образом, в изжившей себя и до невозможности надоевшей тамбовскому мужику политике "военного коммунизма", в исключительной зловредности и агрессивности здешнего кулачества, а также в злодейском подстрекательстве хорошо организованных и многочисленных проэсеровских комитетов "Союза трудового крестьянства".

Все это, конечно, правильно и верно. Но ведь из этого нельзя понять, почему все-таки население одной части Тамбовщины оказалось вдруг таким "несознательным", что пошло за эсерами, СТК и Антоновым, а население другой – нет. Чтобы ответить на этот вопрос, надо вновь вернуться к анализу объема хлебной разверстки 1920 года.

По подсчетам губпродкома, потребности в хлебе самой Тамбовской губернии равнялись 64 млн. пудов, в то время как, исходя из видов на урожай в начале августа, предполагалось, что валовой сбор хлеба в губернии составит всего 62 млн. пудов. Тем не менее, тамбовские власти решили потуже затянуть пояс на крестьянстве губернии, но всю госразверстку выполнить.

Губпродком моментально "разбросал" 11,5 млн. пудов разверстки по всем 12 уездам. Однако сделал это таким оригинальным образом, что на три наиболее пострадавших от засухи уезда (Тамбовский, Кирсановский и Борисоглебский – именно эти уезды и восстали позднее) пришлось 46 процентов всей губернской разверстки. (24) И все же главная ошибка (ошибка ли?) губпродкома заключалась в другом. Как выяснилось позже, когда восстание уже полыхало, в своих прогнозах на урожай тамбовский губпродком умудрился ошибиться почти в два раза. То есть, вместо предсказанных им 62 млн. пудов хлеба, в губернии фактически было собрано лишь 32 миллиона пудов.

В августе в тамбовских селах начали свою работу продотряды. И крестьянин в пострадавших от засухи уездах, отлично знавший, сколько у него имеется собранного хлеба, и вот теперь узнавший, сколько он должен сдать государству по продразверстке, просто опешил. И было отчего. Например, в Борисоглебском уезде сложилось такое положение, что если бы крестьянство уезда в целом выполнило всю разверстку, то оставшегося хлеба хватило бы только на семена для будущего года.(26) А это означало, что в случае "успешного" выполнения разверстки 440-тысячное сельское населения богатейшего уезда Европейской части России должно было исчезнуть с лица земли в результате неизбежной смерти от голода.

Теперь, думается, непредубежденного читателя не удивит то, что в середине августа 1920 года в селах юго-восточной части Тамбовской губернии начались конфликты крестьян с продотрядами. А именно этого только и ждали эсеры и созданные ими комитеты СТК, наиболее воинственные из которых давно Уже, что называется, рвались в бой.

Известный историк антоновщины Игорь Петрович Донков пишет, что еще "10 июня 1920 года в селе Каревка Александровской волости Тамбовского уезда состоялся съезд делегатов партии эсеров. На нем было решено немедленно организовать две роты (400 человек) из числа членов эсеровской партии и дезертиров. Вооруженные действия намечались на 13-15 июля в деревне Синие Кусты Туголуковской волости Борисоглебского уезда. Но попытка эта не удалась. Мятеж начался в августе."