Христосиада - [3]

Он огонь людям как-то принёс.

Тот огонь был не только чтоб кашу варить

Или плавить железо и медь:

Жар познанья пылает поярче зари,

Не даёт просто так умереть.

Вот за то Прометей и прогневал богов

И прикован потом был к скале.

(И из рая людей за познанья огонь

Попросили пожить на земле).

Знанье – сила! Недаром печётся о нём

Понимающий спрятанный смысл:

Назови его древом или же огнём –

Всё равно будоражится мысль.

Было древо сначала, и ели с него

Зла с добром распознанья плоды.

Древо высохло после – пошло на огонь,

Пусть растопит невежества льды.

Прометей был наказан богами за то,

Что познанья огонь подарил.

А за что люди так с Иисусом Христом?

Видно, сильно он им насолил.

Всяк ли знает, что происходило тогда?

Помнит кто – не таи, расскажи:

Появляется вдруг ниоткуда чудак

И учить собирается жить.

Если грабят тебя – плащ снимать помоги,

Стань сообщником, значит, ворья.

По щеке если бьют – можешь много других

Мест под это битьё подставлять.

Ну а что бы ещё рассказать он нам мог? –

Мазохист – он и есть мазохист.

Это он убедить нас пытался, что – бог,

А присмотришься – вылитый глист.

– Не кради,– говорит,– если по мелочам,–

Жён у ближних своих не желай.

И свою не желай, если сильно зачах,

И тогда попадёшь прямо в рай.

Столь банальные вещи любил повторять,

Что не мог людям не надоесть.

И тогда все его порешили распять,

А могли бы свободно – расшесть.

На шесте, на кресте, всё равно – в пустоте:

Нет людей, лишь зеваки – и все.

Только пара воров по бокам, да и те

Не поймут, как он будет спасён.

Воскресила Христа всё же сила не та,

Что спасла Прометея от мук.

Да и мучиться скоро Христос перестал:

Два гвоздя – разве муки для рук?

А иголки под ноготь? А в спину ножом?

А орла – вечно печень клевать?

Помяни Прометея, глотая «боржом»:

Кровь в источник могла истекать.

Бог спасён человеком – когда б не Геракл,

Прометей бы страдал до сего.

А Христа бог-отец воскресил бы и так:

Как не вступишься за своего?

Был наказан богами – людьми был спасён,

Был наказан людьми – и воскрес…

И над миром с тех пор высоко вознесён,

Как с креста – озирает окрест.

Позабыт же принесший частицу огня –

Он не лез на глаза, как другой:

Пострадав для приличья всего лишь три дня,

Тот на землю с тех пор – ни ногой.

Знать, боится Христос, что поставят вопрос

Соответствия дела и слов.

И не кажет он нос – ерунду ведь принёс,

Понимает, куда занесло.

Извиниться бы тут – может, люди поймут

И простят, если смогут простить.

Невелик этот труд: покраснеть пять минут

И в затылке чуток поскрести.

«Извините, де-скать, иссушила тоска

От того, что я здесь вам наплёл».

Усмехнутся слегка, постучат у виска,

Может, кто пробормочет: «осёл!»

Вот и всё – се ля ви! И – спокойно живи,

Негодующих взглядов не жди.

Только высокомерье разлито в крови,

Извиняться не могут вожди.

Делать жаждут, что левая хочет нога,

Чтобы люди ловили слова…

Чтобы равными их полагали богам,

А ошибки признать – чёрта с два!

Почему выраженья навязли в ушах,

Что Иисус накидал меж людей?

Как в пруду лягушат – прямо так и кишат,

Оставляя людей не у дел.

Лезут в уши безбожно – спасения нет,

Иногда же – до боли в боку.

Очевиден ответ – аж две тысячи лет

Насаждают уже этот культ.

Капля камень долбит, тут же лился поток

Слов, что сам Иисус наземь вылил.

И не то, чтобы мозг, а уже мозжечок

Пробуравился парой извилин.

Все слова уж в крови, ан ещё норовит _

От того-то и сонмище бед.

Кто же тот паразит, что ученьем грозит?

Что служитель, то и дармоед.

Если жрец, значит: лжец, наипаче – хитрец.

Чтобы жрать, в оправданье названья,

Он всё вдалбливал, льстец: «Дух, бог-сын, бог-отец …

В прославлении – наше призванье».

Не Христос виноват, а сановников ряд –

Говорил: « Не творите кумира!»

Подкормиться хотят – так слова и летят,

Тут ничья не угонится лира.

И куда бы нам деть эту массу идей?

Или, может, идей-то и мало?

Было б столько идей, сколько в мире людей,

Неужели не лучше бы стало?

Не бездумно ломать: «В Бога-душу и мать!»,

А разумно и трезво всё взвесить.

Пусть уйдет кутерьма от прохлады ума

И отмерить – не семь раз, а десять.

Крепнет несправедливость: забыт Прометей,

А Христа разрастается культ.

Точно так был бы культ и у наших детей,

Если бы не случился инсульт.

Поумнели чуть-чуть, но понять надо суть:

Человек никому не обязан.

Как легко обмануть, дураком обернуть,

Если идеологией связан.

Прометей не хотел – знал стратегию дел,

Поумнее он был всяких прочих.

Память каменных тел, прозябанье у стелл

Почему же мы видим воочью?

Прометей – это бунт, он видал всё в гробу,

Правда, бунт его был конструктивен:

Наплевал на судьбу, был семь пядей во лбу –

Потому он святошам противен.

Им бы лучше неметь, прозябая во тьме

В тёплой сырости толстой мокрицей.

Ничего не уметь, ожидая лишь смерть,

Без неё – ничего не случится.

Человек может сам равный стать небесам,

Если мыслить свободно сумеет.

Не цитировать хлам, а судить по делам –

Пусть горит в вас огонь Прометея!

______________

Патетично слегка, не суди свысока

Мой читатель раздумчиво-строгий,

И сказать знаю, как, тяжело мне, пока

В мире множество идеологий.

Сколько я ни пишу – это вроде как шум:

Люди мимо проходят беспечно.

И – понятно ежу – вся идейная жуть

Будет распространяться навечно.

«Перестройка»

Он воскрес на кресте – не додумались снять,