Христос спускается с нами в тюремный ад - [12]
Его приход каждый день напоминал мне старую греческую пословицу: "Боги ходят в войлочной обуви". Иначе говоря, греки считали, что нам не дано ощутить господство Бога. Возможно, в тишине я приближаюсь к Богу и стану хорошим пастором. Лучшими проповедниками были те, кто, подобно Иисусу, обладал глубоким внутренним спокойствием. Когда рот часто открывается, даже тогда, чтобы сказать что-то благое, душа как бы теряет внутренний жар. Помещение с открытой дверью быстро остывает.
Постепенно мне пришло на ум, что на дереве тишины созревает плод мира. Я начал видеть себя таким, каким был на самом деле. Я получил подтверждение, что я в действительности принадлежал Христу. Даже в этих обстоятельствах мои мысли и чувства постоянно склонялись к Богу. Ночь за ночью я заполнял молитвой, духовными медитациями и славословием. Я теперь знал, что не разыгрываю комедии, и что я не только верил в то, что верю.
В очистительном огне
Я разработал для себя порядок, который соблюдал в течение двух лет. Всю ночь я бодрствовал. В 20.00 звонили, чтобы известить о начале ночного покоя. Тогда я и начинал свою программу. Иногда я бывал сокрушен, иногда радовался, но мои ночи всегда были короче тех, которые мне были предназначены.
Все начиналось с молитвы. И я нередко плакал, это были слезы благодарности. Молитвы, как и радиопередачи, были лучше слышны ночью. Это время великих духовных сражений. Затем шла проповедь, которую я произносил, словно я был в церкви. Ни один охранник не мог слышать произнесенное шепотом "Возлюбленные братья!" Заканчивал я словом "Аминь". Наконец, я мог сказать полную правду. Я мог не беспокоиться о том, что подумает епископ, что скажет община, и что донесу шпики. Я проповедовал не в пустоту: Господь, Его ангелы и святые слышали каждую мою проповедь. Я чувствовал, что среди слушающих находились те, кто привел меня к вере. Члены моей паствы: живые и мертвые, моя семья и друзья находились в "сонме свидетелей", о которых говорит Библия. Пребывающее в нашем вероисповедании единство святых было дано мне как знание.
Каждую ночь я обращался к моей жене и моему сыну. Я вспоминал обо всем, что было в них хорошего и достойного любви. Иногда мои мысли достигали Сабины через тюремные стены. В ее Библии есть пометка, сделанная ею в то время: "Сегодня я видела Рихарда. Я лежала, не сомкнув глаз в постели, а он склонился надо мной и разговаривал со мной". Путем концентрации всех моих сил я пытался передать ей послание любви. Мы были щедро вознаграждены за то, что ежедневно в течение нескольких минут интенсивно думали друг о друге. В то время, когда очень много супружеских пар были разрушены из-за ареста одного из супругов, наш брак выдержал все тяготы и стал еще крепче.
Но мысли о моих любимых могли причинять мне боль. Я знал, что Сабину будут грубо осаждать, требуя, чтобы она развелась со мной. Если она откажется и продолжит свою работу в общине, можно не сомневаться в том, что и ей предстоит арест. Тогда Михай, которому исполнилось всего десять лет, останется совершенно один. Я уткнулся лицом в соломенный тюфяк и обнял его так, как будто это был мой сын. Однажды я вскочил, забарабанил кулаками в железную дверь и закричал: "Верните мне назад моего мальчика!" Ворвались охранники, крепко меня держали и вкатили мне укол, который на несколько часов привел меня в бессознательное состояние. Когда я снова пришел в себя, то подумал, что лишился рассудка. Я знал многих, с кем это случилось.
Тогда я стал думать о матери Иисуса, и это придало мне мужества. Она стояла у подножия Креста без единого слова жалобы. Всегда ли было правильно определять молчание как признак страдания? Не могла ли она гордиться тем, что ее Сын отдавал жизнь за всех людей? Распятие было в день праздника опресноков. В тот же вечер Мария должна была исполнить ритуальную хвалебную песнь. Также и я должен был благодарить Бога за страдание, через которое, вероятно, должен будет пройти мой сын. У меня опять появилась надежда. Если Сабины уже там не было, то у нас оставались друзья, которые, конечно же, будут заботиться о Михае.
Одним из моих постоянных духовных упражнений было мысленное вручение Христу всего: прошлого, настоящего и будущего, моей семьи, моей общины, моих страданий, моих самых сокровенных мыслей. Каждый член моего тела я вручал Ему. Я открыто исповедовал Ему свои прежние грехи и чувствовал, как Его рука стирала их.
Вначале я потратил много времени на исследование моей души. Это было ошибкой. Любовь, добро и красота - это робкие чувства, они скрываются, если чувствуют, что за ними наблюдают. Однажды мой сын преподал мне урок. Ему было в ту пору пять лет. Я наставлял его: "У Господа Иисуса есть большая тетрадь. На одной стороне написано твое имя. Сегодня утром Он должен был вписать туда, что ты не слушался своей матери. Вчера ты ударил другого мальчика и утверждал, что это была его собственная вина. Эта история должна также войти в тетрадь." Михай подумал некоторое время, а потом сказал: "Папа, а Иисус записывает только плохое или хорошее тоже?" Я часто думал о моем мальчике. С радостью я вспоминал о том, как он учил меня богословию. Когда я читал вслух послание к Коринфянам "Испытывайте самих себя, в вере ли вы?" Он спросил: "Как я могу сам себя испытать?"
Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.