Христианство в свете этнографии - [9]

Шрифт
Интервал

Древние священные изображения всех этих божеств бывают нередко безобразные и стертые — какой-нибудь бесформенный камень, как тот, например, который вделан в стену мусульманской Каабы, или обрубок дерева с еле намеченными линиями. Рядом с этим создаются новые художественные статуи благородной формы, из драгоценного материала. Так, например, у древних греков, рядом с драгоценными изображениями Паллады и Зевса работы Праксителя и Фидия существовали, не менее чтимые, старинные чурбаны и обрубки.

Все это множество богов ведет непрерывную борьбу за господство и власть, не хуже настоящих царей. Впрочем, местные цари и местные боги всегда поддерживали друг друга.

Так, Меша, царь моавитский, в надписи на каменной стеле (таблице), найденной в Палестине, говорит: «Я воздвиг эту высоту в честь Хамоса, ибо он спас меня от всех царей и дал мне наслаждение видеть гибель всех моих ненавистников».

В Библии об этом же Меше рассказано, что, будучи осажден израильтянами в крепости Кир-Харешете, после неудачной вылазки, он взял своего первенца и вознес его на всесожжение на стене (4 Царств, 8, 27). Вот каким образом Меша поквитался со своим богом Хамосом.

Библейский рассказ продолжает: «Это произвело большое негодование в израильтянах, и они отступили от него».

Таким образом, человеческое всесожжение Меши не осталось напрасным и, как видно, даровало ему победу над осаждавшими израильтянами. Их негодование прибавлено позднее для самоутешения.

Впрочем и сами израильтяне постоянно заключали со своим богом Иеговой — Йагве договоры о взаимной поддержке. И торжественное всесожжение играет при этом выдающуюся роль. Так, Соломон, построив храм Йагве, совершил такое всесожжение и вознесение мирных жертв, что медный жертвенник, который был перед Господом, оказался мал для всего приношения. После этого удовлетворенный Йагве явился к Соломону и сказал: «Я услышал молитву твою и прошение твое, о чем ты просил меня».

Также и в человеческих всесожжениях пред Йагве недостатка не было. Йагве, как известно, отменил жертвоприношение первенцов в первый раз в истории с Авраамом и Исааком, а второй раз при двенадцатой казни египтян, во время исхода евреев. Но вместо всесожжения своих осталось всесожжение врагов.

Так при Иеровоаме человек божий подошел к жертвеннику и сказал к нему слово Господне: «Жертвенник, жертвенник, родится сын дому Давидову, имя ему Иосия, и принесет на тебе в жертву священников, совершающих курение и человеческие кости сожжет на тебе» (3 Царств, 13, 2).

Это «предсказание» исполнилось через триста лет в последние годы иудейского царства. «И заколол (Иосия) всех жрецов высот и кости человеческие сжег на жертвенниках» (4 Царств, 23, 20).

Таким образом заключительный акт благочестия израильских и иудейских царей во славу Йагве состоял в сожжении на жертвеннике человеческих жертв.

В конце концов, выделяется из этого смешения богов господствующая группа — система богов, пантеон. Эта организованная система богов удерживает свою позицию более или менее прочно и, так сказать, укрепляет свою власть в небесах. Легенды и рассказы переделываются и приспособляются к этой новой группе божеств. Также точно и обряды, праздники, храмы, процессии и весь религиозный обиход приспособляется к группе богов-победителей.

Такие центральные группы богов были, например, у греков и у римлян, у персов и индусов, у египтян, у ассирийцев и вавилонян и т. д.

Внутри пантеона продолжается также борьба за господство. Боги соединяются в меньшие группы, например, в триады — троицы.[1] На более ранней стадии мы видели чаще всего брачные пары. Здесь же выделяется троица — отец, мать и сын. Например, весьма известная египетская троица — Озирис, Изида и Гор. Или другой тип троицы, три равноправные главные бога, как у индусов: Брама, Вишну, Шива. Эта небесная, божественная троица странно напоминает земные триумвираты, которые несколько раз получали верховную власть над Римом: Октавий, Антоний, Лепид; Цезарь, Помпей, Красс.

Однако, у многих народов, даже вместе с переходом к железу и земледельческой культуре, религия отставала в развитии и оставалась на стадии анимизма. Так было в восточной Европе у финнов и русских славян.

Так называемые суеверия, т.-е. остатки древнейших верований у финнов и у русских в настоящее время чрезвычайно близки между собой. Это по преимуществу духи-хозяева, лешие, водяные, домовые, банные, рижные, речные и лесные русалки (по-украински «нявки»). У русских эти образы более стерты, безыменны. У финнов сохранились имена и индивидуальные черты. Такова, например, черемисская Овда, женщина, живущая в лесу или в пещере, волосатая, голая, с длинными отвислыми грудями.

Такое сходство мифологических образов, очевидно, существовало и раньше. У славян и финнов были одинаковые кудесники, волхвы, в роде сибирских шаманов. По свидетельству первых христианских проповедников они приводили себя в возбуждение посредством «вертимого плясанья» и после служения падали в оцепенение. Об этом вертимом плясании христианские проповедники отзываются с наибольшей ненавистью. Мы знаем далее, что славяне молились и приносили еду и питье роду и роженицам — предкам, вероятно деду и бабушкам. Тут, может быть, есть отзвук многоженства. Остатки этого сохранились и теперь, например, у белорусов. Поклонялись «берегиням» и тем же русалкам, известным и теперь. Древние источники их называют «вилами», сходно с сербским названием. Поклонялись овину, т. е. собственно овинному огню, который сушит хлеб. Овинника и рижника знают и современные крестьяне. Что касается собственно богов, мы знаем лишь несколько имен. Таковы указанные в летописи, в «Слове о Полку Игореве» и пр.: Перун и Волос — скотный бог, Дажьбог, Стрибог, Симаргл, Троян, Хорс и женский образ — Мокош. Знаем еще Ярилу и Купалу. Точного определения этих божеств мы однако не имеем. Повидимому, Перун был громником, Волос — богом торга и скота, как древнего менового средства, Мокош — финского происхождения, Купала — бог летнего урожая, Ярило — бог любви, урожая человеческого. Дажьбог связывается с солнцем, Стрибог — с ветром.


Еще от автора Владимир Германович Богораз
Колымские рассказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


На реке Росомашьей

 Произведения, посвященные Северу, являются наиболее ценной частью творческого наследия В.Г.Тана-Богораза.В книгу включены романы «Восемь племен» и «Воскресшее племя», а также рассказы писателя, в которых сочетается глубокое знание быта и национальных особенностей северных народов с гуманным отношением ученого и художника.


Восемь племен

Произведения, посвященные Северу, являются наиболее ценной частью творческого наследия В. Г. Тана-Богораза.В книгу включены романы «Восемь племен» и «Воскресшее племя», а также рассказы писателя, в которых сочетается глубокое знание быта и национальных особенностей северных народов с гуманным отношением ученого и художника.…В романе из жизни первобытных людей «Восемь племён» (1902) широко используется фольклорный материал; создаются легендарно-эпические образы, художественная достоверность картин северного быта, их суровая и величественная романтика.


Жертвы дракона. На озере Лоч

Как жили на земле первобытные люди за много тысяч, или десятков тысяч лет назад? Какие у них были обычаи и страсти, семейное устройство и войны, религия и сказки и игры? Часть ответов на эти вопросы Вы найдёте в книге. Роман «Жертвы Дракона» основан на распространённой легенде о девушке, отданной в жертву дракону, и юноше, защитившем её. В роли Дракона выступает один из последних ящеров третичного периода. В роли юноши – первобытный мятежный охотник Яррий, не желающий слепо покоряться колдунам, шаманам и судьбе. Повесть «На озере Лоч» относится к более поздней эпохе свайных построек.


Кривоногий

 Произведения, посвященные Северу, являются наиболее ценной частью творческого наследия В.Г.Тана-Богораза.В книгу включены романы «Восемь племен» и «Воскресшее племя», а также рассказы писателя, в которых сочетается глубокое знание быта и национальных особенностей северных народов с гуманным отношением ученого и художника.


На мёртвом стойбище

 Произведения, посвященные Северу, являются наиболее ценной частью творческого наследия В.Г.Тана-Богораза.В книгу включены романы «Восемь племен» и «Воскресшее племя», а также рассказы писателя, в которых сочетается глубокое знание быта и национальных особенностей северных народов с гуманным отношением ученого и художника.


Рекомендуем почитать
Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.


Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)


Константинопольский Патриархат и Русская Православная Церковь в первой половине XX века

Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.


Положение духовного сословия в церковной публицистике середины XIX века

В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.


Мусульманский этикет

Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.


Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.