Христианство - [12]

Эпоху Вселенских соборов (IV–VIII века) можно охарактеризовать как эпоху постоянного выяснения отношений между ортодоксами и еретиками. Причем далеко не всегда власти были на стороне ортодоксов. Вообще не стоит воспринимать ситуацию так, что ортодоксия – это просто вера большинства или вера, которую поддерживают власти: напротив, были периоды, когда и власти, и большинство склонялись в сторону ереси. Так было, например, с ересью монофелитов: при поддержке Папы, императора и Константинопольского патриарха она сделалась повсеместным учением. Однако упорство монаха Максима Исповедника и следующего Папы, Мартина I, привело к тому, что исповедание двух воль во Христе в конечном счете восторжествовало.

В этой борьбе ни еретики, ни ортодоксы не брезговали прибегать к мощи государственного репрессивного аппарата, если, конечно, предоставлялась такая возможность. Например, репрессии против ортодоксов со стороны императоров Константина V и Льва Исавра заставили вспомнить времена Диоклетиана. Размах пыток, казней и ссылок при Константине V был таков, что молва наградила его презрительной кличкой Копроним (на русский переводится примерно как Какашкин).

Впрочем, и ортодоксы не отличались терпимостью: Прокопий Кесарийский пишет о преследованиях еретиков при императоре Юстиниане (527–565): «…вся Римская империя была наполнена избиениями, и люди бежали из нее». Языческие культы были запрещены, на иудеев и еретиков накладывались многочисленные ограничения – им не разрешалось преподавать, владеть крупной земельной собственностью, занимать гражданские и военные должности. И без того ненавистная власть, сменив официальную веру на христианство, стала евреям вдвойне ненавистной. В Палестине в 529 году вспыхнуло восстание, в 555-м – еще одно.

Так христиане из гонимых стали гонителями. Впрочем, огромные массы людей, принявших христианство, были по сути дела равнодушны к нему

Раскол империи, раскол церкви

Падение Западной Римской империи привело к падению влияния Римской кафедры. Римские епископы, превращались в своего рода «свадебных генералов». Главной кафедрой империи сделалась Константинопольская, на втором месте по влиянию находилась Александрийская, за ней – Антиохийская. Но чем меньше становился политический вес римских пап, тем решительней были их претензии на вероучительный авторитет. Это упорство, выражавшееся порой в открытой конфронтации с Константинопольским престолом и императором, не могло не внушать уважения и во многом послужило основой последующего расцвета Римской курии.

Эту эпоху можно охарактеризовать и как эпоху монашества. Монахи, то есть люди, избравшие отшельнический образ жизни, существовали с самого зарождения церкви. Но именно с превращением церкви в учреждение массовое те, кто ощущал духовное горение, устремились из мира в аскетические общины, чтобы найти там тот героический дух, который раньше сопровождал повседневную жизнь христиан.

Роль мирян в церкви чем дальше, тем больше сводилась к роли безгласных слушателей. Если в IV веке Григорий Богослов писал (с неудовольствием), что в банях и на рынках спорят о том, сотворен или рожден Сын Отцом, то в VI–VIII веках богословские изыскания становятся исключительной прерогативой монашества и священства. Образ жизни священника и епископа тоже кардинально меняется: епископ уже не глава нескольких маленьких общин, где все друг друга знают, под его началом теперь десятки, а то и сотни тысяч людей. Он возглавляет церковный суд, решает дела о браках и разводах, о законных и незаконных рукоположениях в священники и диаконы, о ересях, об отлучении от церкви, а в империи, где еретики и отлученные сурово поражены в правах, это огромная власть. Такая власть поглощает человека целиком – и вот уже от епископа требуют обета безбрачия, а Трулльский собор даже возводит это в общее правило. Ну а если епископ должен вести фактически монашеский образ жизни, то не проще ли возводить именно монахов в епископы?

Под влиянием всех этих факторов монашеский образ жизни начинает рассматриваться чуть ли не как единственно приемлемый «правильно христианский» образ жизни. Мирянин представляется неполноценным, недоделанным христианином: повседневный труд оставляет ему крайне мало времени для изучения Писания, молитв и углубленных размышлений о Боге. В сельской местности, кроме всего прочего, миряне еще и неграмотны, в западных странах они плохо знают латынь и совсем не знают греческого, а значит, не понимают текстов Писания, которые читают во время литургии. В некоторых областях Галлии доходило до того, что приходилось заново перекрещивать людей, так как неграмотным было даже священство, которое крестило «Во имя Отца и дочери и Святого Духа».

Но труды миссионеров в северных «варварских» странах приносят свои плоды: франкские, британские и готские королевства, основанные на месте прежних провинций Рима, одно за другим принимают христианство. Если на Востоке христианство – официальная религия все еще огромной империи, то на Западе оно – своеобразный «клей», объединяющий множество разных народов и культур в подобие единого культурного пространства, «крещеный мир». На Востоке «языком межнационального общения» становится греческий, на Западе – латынь, причем это уже не «золотая» классическая латынь, а латынь «варварская». Хотя и греческий уже отнюдь не тот, каким говорили во времена Платона – знаменитый проповедник Константинополя Иоанн Златоуст вынужден писать и говорить фактически на разных языках.