Христианское человеколюбие. В чем его смысл? - [24]

Что же говорят своим страдающим «братьям по вере» руководящие деятели католической церкви?

Обращаясь к низовому духовенству и верующим, они призывают их любить ближних, стремиться «к объединению с нашими врагами, простить всем, которые принесли нам зло или оскорбили нас». «Для любви и всепрощения Христа нет слишком большого греха, который не мог бы быть прощен, нет грешника, который должен быть отброшен». Но если бог прощает, то тем более должен прощать человек любого своего врага. И как пример для подражания североирландским католикам восхваляется «подвиг» католического проповедника Плюнкетта, умерщвленного протестантами Ирландии в 1681 году. «В его сердце не было ожесточения, так как его силой была любовь Христа… даже в минуту смерти он прощал всех своих врагов».

Прекрасно понимая, как сильно ранит сердца многих ирландских католиков, особенно в Ольстере, ощущение несправедливости по отношению к себе, церковь провозглашает справедливость важнейшим требованием евангелия. Но при этом она с особым пафосом предостерегает против применения силы в борьбе за справедливость, подчеркивая, «…что насилие является злом, что насилие неприемлемо как средство разрешения проблем, что насилие недостойно человека. Насилие является обманом, так как противостоит правде нашей веры, правде нашей человечности»[81]. Лучшим средством разрешения всех наболевших проблем Северной Ирландии, согласно учению католицизма, является христианская религия с ее заповедями любви.

Как видим, католическая церковь находит весьма страстные и, с точки зрения религии, убедительные слова в адрес тех, кто больше всего страдает от несправедливости и от постоянного оскорбления чувства их человеческого достоинства. Она призывает их к смирению, к терпению, к всепрощению своим врагам, даже к объединению с ними на основе «всеобщей любви».

Легко заметить сходство рассуждений нынешних католических деятелей и православных богословов периода первой русской революции. И тогда и теперь проповедь «всеобщей любви» использовалась и используется для успокоения, для примирения угнетенных с угнетателями. Восхваление евангельской справедливости оказывается весьма удобным прикрытием для защиты того самого строя, который основан на социальной несправедливости. Проповедь «любви к врагам» нисколько не изменяет обстановку к лучшему, а только лишь развязывает руки тем самым «врагам», которых церковь так страстно призывает любить.

В своих обращениях к угнетенным массам развивающихся стран, идущих по капиталистическому пути, католические деятели поучают: «Дорога к вашему полному освобождению — это не дорога насилия, классовой борьбы или ненависти. Это дорога любви, братства и мирной солидарности»[82].

Таким образом, католическая церковь вполне откровенно использует проповедь «любви» для притупления классовой борьбы угнетенных против своих угнетателей, для защиты интересов эксплуататорских классов и увековечивания их господства. В свете приведенных фактов по-прежнему актуально звучат слова В. И. Ленина о той реакционной роли, «которую в течение веков играли христианские попы, прикрашивая фразами о любви к ближнему и о заповедях Христа политику угнетающих классов, рабовладельцев, феодалов, капиталистов, примиряя угнетенные классы с их господством»[83].

В условиях социалистического общества ни одна церковь не может использовать религиозные поучения о «всеобщей любви» в их традиционном истолковании. Встав на путь приспособления своего учения к новой социально-политической действительности в нашей стране, христианские церкви по-новому интерпретируют и евангельские заповеди «любви». Наиболее радикальную позицию в этом вопросе занимает Русская православная церковь. Православные богословы не связывают столь откровенно, как раньше, проповедь «любви» с проповедью «непротивления злу насилием». Наоборот, отстаивают мысль, будто «подлинное христианство не может безразлично или примиренчески относиться ко злу». А заповедь «любви к врагам» истолковывается лишь как требование любить врагов личных. Один из крупнейших идеологов современного православия митрополит Никодим (Ротов) так высказался по этому поводу: «В сердце христианин не должен иметь чувства злобы и мстительности по отношению к человеку, враждующему против него. И здесь он может, следуя заповеди своего Спасителя и Господа, подставить „другую щеку“, отдать „верхнюю одежду“, идти „два поприща“… Что касается общественной жизни, то, по словам митрополита, христианин не может „равнодушно взирать на условия бытия, травмирующие его братьев, унижающие их человеческое достоинство…“. Христианин имеет право применить даже силу в борьбе за справедливость против тех, „кто упорствует в сохранении зла“»[84].

Подобная концепция серьезно отличается от той, какую отстаивала православная церковь в не столь далеком прошлом. В определенной мере эта переоценка принципа «всеобщей любви» способствует сохранению религиозного влияния на какую-то часть людей, поскольку социальный вред его не столь очевиден. Нередко верующие вполне искренне задают атеистам недоуменный вопрос: «За что вы критикуете религию? Ведь в церкви учат хорошему, учат любить друг друга, побеждать зло любовью. Что же в этом плохого?» В самом деле, может быть в социалистическом обществе, которое включает в себя только трудящиеся массы и не знает эксплуатации человека человеком, христианское человеколюбие способно играть некую позитивную роль в воспитании людей? Ответ на этот вопрос не лежит на поверхности.