Христианский Восток и Россия - [7]
Анализ текста «Путешествия», полного множества тонких деталей и подробностей событий, приводит к выводу, что сочинение создавалось на основе дневниковых записей. Принято считать, что работа над «Путешествием» была закончена Павлом после первой поездки Макария Антиохийского в Россию в 1654–1656 гг. Однако есть свидетельства того, что записи велись и во время второго пребывания антиохийского патриарха в Москве на соборе по «делу» патриарха Никона (1666/1667 гг.). Очевидно, Павел взял дневники с собой и уточнял некоторые уже известные ему данные. Павел скончался на обратном пути из России – 30 января 1669 г.[54], в Тифлисе, где его и похоронили.
Павел рассказывает о том, как высоко ценили в России восточнохристианские святыни, как их записывали в Посольском приказе и представляли царю. Благодаря архидиакону нам известны факты, отсутствующие в официальных документах, например, о реликвиях, подаренных московскому патриарху Никону, и многое другое. Очень важны замечания Павла Алеппского о характере идеологии Русского государства середины XVII столетия, церемониале и посольском обычае московского двора, зарисовки повседневной жизни в России. В поле зрения Павла находились также многочисленные представители Восточной церкви, которые взаимодействовали с русским правительством. Сопоставление отечественных архивных материалов и арабских источников с дневниками Павла Алеппского еще раз подтверждает их репутацию как надежного и важного источника.
Интересны также свидетельства старшего современника Павла Алеппского Адама Олеария. Адам Олеарий (род. ок. 1599 г.) учился в Лейпцигском университете. Из-за Тридцатилетней войны он был вынужден покинуть Саксонию и поселиться при дворе герцога Шлезвиг-Голштинского Фридриха III. Олеарий стал секретарем и переводчиком посольства, отправленного Фридрихом III в 1633 г. в Москву с целью получить разрешение русского царя пропустить голштинских послов в Персию. Добившись согласия, посланцы Фридриха Шлезвиг-Голштинского вернулись назад, а в октябре 1636 г. в Россию и Персию оправилось новое посольство. Адам Олеарий состоял при нем уже в качестве секретаря и советника. Олеарий оставил любопытное описание государственного устройства, придворных обычаев, а также быта и нравов народа России. Он стал свидетелем визита в Москву турецкого посла Муслы-аги (Муслиха-аги)[55] в сентябре 1636 г., а также православного духовенства, которое прибыло в русскую столицу с турецким посольством, но было принято при дворе царя отдельно[56].
Из многочисленных аспектов греческо-русских связей середины XVII в. современники выразили особое отношение к восточнохристианским реликвиям, привезенным в Россию в это время. Первые свидетельства о реликвиях, попавших к русскому двору в XVI–XVII вв., появились в сказаниях о святынях и чудотворных иконах, которые возникли в то же время. Они продолжили традиции произведений более раннего периода, повествовавших о чудесном проникновении на Русь византийских реликвий, которые тем самым избежали гибели вместе с порабощенной османами Византийской империей[57].
Даже история ризы Господней, присланной в Москву в качестве посольского дара, благодаря творимым ею чудесам, приобрела легендарный характер и послужила сюжетом для цикла произведений XVII в.[58] Русских книжников занимала также судьба христианских реликвий, остававшихся под властью турецких завоевателей[59]. Один из эпизодов «Сказания о Кипрьском острове» (первая треть XVII в.) повествует об иконе Богоматери и о части креста Христова, которые были похищены посланцами папы, но чудесным образом вернулись в монастырь, где они сохранялись прежде.
В середине XVII столетия история святых реликвий переходит из области литературной в область политической практики, становится одним из элементов государственной идеологии. Приток в Москву большого числа христианских сакральных предметов был отмечен современниками-иностранцами. По их наблюдениям, святые мощи являлись непременным атрибутом почти каждого греческого посольства к царю Алексею Михайловичу[60]. Письма самого государя служат важным историческим свидетельством отношения к древним христианским святыням в России. Из всего многообразия событий, которыми ознаменовались политические и культурные контакты Русского государства и центров православия на Востоке, Алексей Михайлович выделял факт появления святых реликвий в Московском царстве. 10 июня 1655 г. из военного стана под Шкловом Алексей Михайлович писал жене и сестрам: «Да буди вам, государыням, ведомо, что привезли к нам из Афонския горы крест царя Констянтина да главу Иоанна Златоустаго, которым крестом царь Костянтин победил Максентия»[61].
Восточнохристианские реликвии и святыни русского народа, собираемые в Москве и регионах, создавали единое сакральное пространство. 3 сентября 1653 г. Алексей Михайлович писал князю Н. И. Одоевскому: «И подаровал нам Бог великому государю великого солнца: якоже древле царю Феодосию пресветлаго солнца Иоанна Златоустаго возврати мощи, тако и нам даровал Бог целителя новаго Петра и втораго Павла проповедника, и втораго Златоуста великаго пресветлаго солнца, Филиппа митрополита московскаго и всея Росии чудотворца возврати мощи»
