Христиан Вольф и философия в России - [20]

Впрочем, как мы увидим далее, полностью избавиться от гносеологических, эмпирических и субъективно-психологических подходов и понятий Вольфу не удалось не только в общем составе своей системы метафизики, но и в онтологии, т. е. в «основной науке» или учении о «первых принципах познания и всех вещах вообще». Более того, эмпирические и психологические понятия и подходы не только продолжали занимать важное место и играть важную роль в его последующих метафизических построениях, но и породили острые дискуссии среди его сторонников, во многом определившие всю последующую эволюцию как его собственных воззрений, так и судьбу вольфианства в целом.

Ниже мы более подробно остановимся на этом вопросе, но сразу отметим, что эта эволюция имела характер противоборства двух противоположных тенденций, одна из которых развивалась в сторону устранения из вольфианской метафизики психологических и субъективистских моментов и усиления в ней именно онтологических, объективистских и логико-рационалистических мотивов. Об этом свидетельствует, в частности, и сам факт появления в составе метафизики онтологии как «основной науки», а также то, что в его поздней «Онтологии» на первый план выдвинулся принцип «сущего как такового» или «вообще», полностью вытеснивший и заменивший собой понятия сознания и «нашего существования» как первых оснований метафизики.

Другая же тенденция, напротив, выразилась в факте заметного роста интереса именно к эмпирической психологии, увеличения ее удельного веса в работах ряда последователей Вольфа и соответственно оттеснения принципов онтологии на второй план. Указанная тенденция во многом была связана с общими процессами развития просветительского движения, научного знания и т. п., а также с все более заметным отставанием от них школьной метафизики, ее явного несоответствия реальным потребностям и задачам времени. Однако усиление эмпирических и психологических тенденций в составе вольфианства ни в коей мере не устраняло внутренних противоречий в учении о «первых принципах нашего познания и всех вещей вообще», к анализу которых мы и переходим.

§ 5. ЗАКОН ПРОТИВОРЕЧИЯ КАК «ПЕРВЫЙ ПРИНЦИП ПОЗНАНИЯ И ВСЕХ ВЕЩЕЙ ВООБЩЕ»

Вопрос о первых основаниях своей метафизики Вольф рассматриваёт во второй главе «Разумных мыслей...». Таковыми он считает законы противоречия и достаточного основания, связывая первый с именем Аристотеля, а второй — с Лейбницем, усматривая свою заслугу лишь в том, что сделал их более ясными и отчетливыми [4, § 69, 71; 3, § 23]. На самом деле Вольф не только «проясняет» эти законы как собственно логические, но пытается обосновать в качестве именно «первых принципов» всей системы метафизики.

Как известно, логический закон противоречия гласит, что относительно понятия субъекта любого суждения нельзя одновременно и утверждать и отрицать один и тот же предикат в одном и том же отношении или при тех же самых условиях. При любых формулировках этот закон означает запрет противоречия в качестве необходимого условия, без выполнения которого невозможна никакая логически правильная форма мысли, понятия или высказывания. Без выполнения это требования они не могут иметь в себе никакого познавательного содержания, да и вообще перестают быть способами фиксации и экспликации, хранения или трансляции любого знания. Однако к самому познавательному содержанию или к предмету этого знания закон противоречия никакого отношения иметь не может, он не является даже формой мысли или понятия, а всего лишь безусловным и необходимым условием ее правильности, а потому и условием возможности логического мышления и самой логики как науки о его формах.

Вольф, однако, дает более широкую и расплывчатую формулировку принципа противоречия: «Нечто не может одновременно быть и также не быть» (Es kann etwas nicht zugleich sein und auch nicht sein) [1, § 10]. Аналогичная формулировка имела место уже у Аристотеля, также считавшего, что самым «достоверным из всех начал» является утверждение: «не может одно и то же быть и не быть в одно и то же время» [18. T. 1. С. 126, 279]. Общим в этих формулировках является то, что в них остается совершенно неясным, что именно подразумевается под «нечто» или «одно и то же», которое «не может быть и не быть»: собственное существование понятия или мысли, мыслимое в них бытие или даже бытие вне мысли о нем. Исходя именно из такой крайне невнятной формулировки закона противоречия Вольф и пытается прояснить его сущность и сделать «первым принципом» своей философии.

Показательно, что к рассмотрению этого принципа Вольф переходит после доказательства «нашего существования» в первой главе, где было дано доказательство «нашего существования», а точнее, даже существовование «нашего сознания». И именно в таком «субъективном» значении Вольф и использует понятие существования для предварительной формулировки общего принципа противоречия: «невозможно, чтобы мы могли мыслить себя так, что мы одновременно должны быть сознающими и не сознающими себя» (bewusst sein und auch nicht bewusst sein) [1, § 10].

И лишь конкретизируя эту формулировку далее, Вольф утверждает: «То же самое мы обнаруживаем и во всех других случаях, <а именно>, невозможно, чтобы мы мыслили так, чтобы нечто не существовало бы, тогда как оно существует (daß etwas nicht sei, indem es ist)». Но, поскольку в первой главе уже «доказано», что «мы существуем», заменив понятия «мы», «кто» или «некто» (wir, wer, derjenige) на понятия «что» или «нечто» (was, etwas), Вольф превращает утверждение «мы есть сознающие» (sind bewusst) в утверждение «быть сознающими» (bewusst sein), где «sein» как часть понятия «сознания» (