Хрен знат - [2]
Повернулся я - моп твою ять! - асфальт с главной дороги будто грейдер ковшом смахнул! На ней ни единой машины, только цыган на бричке лошадку свою нахлестывает. Поравнялся со мной, черным взглядом в душу заглядывает. Цыгане - они ж, говорят, с чертом запанибрата. Прознал, наверно, падлюка, что перед ним натуральный покойник, или как его? - приведение. Ан, нет! - поравнялся и говорит:
- Эк тебя, пацан, угораздило! Ты бы голову запрокинул, да пару минут так постоял. Сопли б и успокоились. - И дальше - цок, цок!
Ну, что ж, - думаю, - дельный совет. Я его и сам знал, да с детства забыл. Лет сорок в сопатку не получал.
Перешел через улицу, прислонился к тополю у обочины, в небо смотрю. Там синь без единой слезинки насквозь просматривается. Кобчик на горизонте сужает круги. Пыль, как табачный дым, языками стелется над листвой. Кажется, прищурю глаза - каждую молекулу воздуха рассмотрю. Хорошо! Только домой надо, а то не успею. Как у них там? - прямой массаж - и будьте любезны на зассанную кровать!
Иду я и удивляюсь. Насколько, все же, духовный мир точней материального! Я уже и помнить забыл, какие деревья росли у забора "Заготконторы", а память услужливо все преподносит, в мельчайших подробностях. И тополек белолистый, и вербу кривую, и клен недоросток, родившийся сам по себе, там, где ларечек пивной когда-то стоял. Вытряхивал кто-то из мужиков мелочь из кармана фуфайки, да обронил кленовое зернышко.
Ноги-то, ноги как радуются! Надоело им, бедным, шлифовать поверхность земли - так и норовят разбежаться, подпрыгнуть, чтобы нижнюю ветку руками достать. Только я воли им не даю. Поспешаю, но марку держу: негоже солидному человеку изображать из себя кенгуру. Здесь каждый шаг, как зарубка на сердце.
Вот у этих деревянных ворот, откуда выходит железнодорожная колея, мы с дедом, всегда покупали две новогодние елки. Были они настолько худыми и жидкими с одной стороны, что приходилось покупать именно две. Дома их связывали стволами, и получалось нечто приемлемое, за игрушками дефект не видать. А их в нашем доме было! - большой зеленый сундук. Дед доставал его с чердака, и начиналось творчество.
Нет уже той колеи - на металлолом разобрали. И деревьев тех тоже нет - сейчас на том месте ряды коммерческих магазинов. Вместо складов "Заготконторы" - четыре оптовых базы одного и того же хозяина. Единственное, что было здесь до меня и останется после - это огромная лужа. Сколько разных организаций пытались ее засыпать! Сколько вбухали денег в щебенку и гравий! А она все стоит в прежних границах. Зимой радует пацанов, а летом лягушек. Разгонишься, было дело, когда на ней лед встанет - и прешь без всяких коньков на подошвах своих керзачей!
Я, честно сказать, и забыл что помер. Так оно все натурально, как будто в кино "шесть дэ". И запах тебе, и цвет, и полный эффект присутствия. Вон, угольной пылью как потянуло! А че удивляться? - паровоз под парами стоит. Отсюда не видно, какой. Наверное, "эрка". И состав за ним длинный-предлинный. А вдоль вагонов - осмотрщик - дядька Ванька покойник. Он жил по соседству, на другой стороне нашей речушки. Молоток у него в правой руке, а в левой - масленка. Подходит к колесной паре - стук по бандажу, стук по буксе. И так у него ладно все получается! Молоточком крышку открыл, масла долил - следующий вагон. Все видит, все слышит, все замечает. Это же Дядька Ванька тетрадку мою нашел и деду отдал. Я ее на платформу под бревна засунул, сверху корой прикрыл. Лети, - думаю, - моя двойка, подальше от нашего дома! А он углядел. Вот и сейчас, скользнул по мне взглядом - будто сфотографировал, и подбородком кивнул: Давай, мол, пострел, пока безопасно.
- Здравствуйте, дядя Ваня! - сказал я на всякий случай, и нырнул под вагон. А голос у меня тонкий-претонкий. Еще не ломается.
На железной дороге я тоже когда-то знал каждого. И со всеми здоровался. А попробуй пройти мимо! Во-первых, дома будут проблемы, а во-вторых, самый первый телевизор на нашей улице появился в депо. Назывался он несолидно - "Комбайн", но зато по нему показывали кино про майора Вихря. Всех телезрителей Красный уголок не вмещал. Одних только взрослых - по три кандидата на стул. Пускали и нас, пацанов, если общество было не против. Одним разрешали полежать на полу в проходе, других разворачивали с порога:
- Потом приходи. Когда папка научит шапку сымать.
Да, времена! Никаких тебе омбудсменов, а дети всегда под присмотром.
Дядька Ванька пошел дальше. Я слышал его шаги и стук молотка. Вспомнил, как лет тридцать назад, видел его, умирающего, чуть ли не каждый день. Он был желтый, худой и очень страдал от боли. Уже не хватало сил управляться с домашним хозяйством. Все, кроме него, знали диагноз - рак. Другой бы криком кричал, требовал врачей и уколов, а этот терпел. Вместо наркотиков, предпочитал рыбалку. Сидел на своем самодельном стульчике, да таскал пескарей для кошки. Все прибыток семье.
Как-то утром проснулся - соседка в калитку стучит:
- Иди. Дядька Ванька зовет.
Зашел к нему в хату. Лежит мой сосед, в потолок смотрит. Увидел меня, встрепенулся:
- У тебя, - говорит, - Сашок, дед вроде как плотником был?
Шёл человек получать пенсию. И что-то с ним на перекрёстке случилось. То ли под машину попал, то ли сердце пошло вразнос. Очнулся чёрт знает где, но при своей старческой памяти. Огляделся – а это детство. И кем он теперь приходится своему юному телу: то ли хозяин, то ли незваный гость. Как говорят на Севере, хрен знат.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.