Хранительница врат - [2]

— Скорей, Лия. Ты не захочешь ее пропустить.

Девочка бежит прочь, потряхивая кудряшками, и скрывается за деревьями.

Я двигаюсь следом, петляя между деревьев и замшелых камней, пробираясь все глубже в чащу. Босые ноги не чувствуют боли. Девочка впереди проворна и грациозна, мотыльком порхает между стволов, словно маленькое привидение в развевающемся белом саване. Торопясь и изо всех сил стараясь не отставать, я то и дело цепляюсь ночной сорочкой за сучья и ветки, вырываюсь и снова спешу вперед. Слишком поздно! Миг — и девочка исчезла.

Я останавливаюсь, смотрю по сторонам, вглядываясь в чащу. Я совершенно сбита с толку, голова кружится. Во внезапном приступе паники я осознаю, что заблудилась в однообразии древесных стволов и крон. Даже солнца не видно.

Через несколько секунд голос девочки раздается снова. Замерев на месте, я прислушиваюсь. Точно — та самая песенка, что она мурлыкала себе под нос, убегая от меня в Нью-Йорке.

Я бросаюсь на звук. По рукам, невзирая на теплую сорочку, ползут мурашки, сзади на затылке и на шее поднимаются дыбом тоненькие волоски — но я не в состоянии повернуть назад. Огибая толстые и тонкие стволы, я следую за голосом, покуда спереди не доносится шум реки.

Девочка там, впереди. Я продираюсь сквозь заросли, и передо мной раскидывается широкая полоса воды. Малютка склоняется с противоположного берега, хотя я представить себе не могу, как ей удалось преодолеть поток. Пение ее все так же мелодично, но слышатся в нем потусторонние нотки, от которых бросает в дрожь. Я шагаю к берегу со своей стороны.

Девочка, словно бы не видя меня, поет себе странную песенку и, склонясь над рекой, гладит ладонями бегущую воду. Не знаю, что видит она на кристальной глади, однако глядит туда очень сосредоточенно, внимательно. А потом поднимает голову, и наши взгляды встречаются, точно малютка нисколько не удивлена видеть меня так близко, по другую сторону реки.

Я узнаю ее улыбку — эта улыбка преследует и завораживает меня.

— Как хорошо. Я рада, что ты пришла.

Я качаю головой.

— Зачем ты снова явилась? — Голос гулким эхом разносится в лесной тишине. — Что еще ты припасла для меня?

Она смотрит вниз, все так же разглаживая ладонями воздух над водой, а меня словно бы и не слышит вовсе.

— Прости. — Я стараюсь говорить решительно и уверенно. — Мне бы хотелось знать, зачем ты призвала меня в этот лес.

— Уже скоро. — Голос ее звучит ровно и невыразительно. — Сама увидишь.

Она снова поднимает голову, синие глаза встречаются с моими глазами над гладью реки. Девочка начинает говорить снова, и лицо ее искажается.

— Думаешь, Лия, в пределах твоего сна тебе ничего не грозит? — Кожа, что обтягивает хрупкие скулы, мерцает, звонкий голосок становится чуть глуше. — Думаешь, ты так сильна, что стала неуязвимой?

Голос ее звучит как-то странно, а когда по лицу снова пробегает дрожь, я понимаю, в чем дело. Она улыбается, но на этот раз уже не как девочка из лесов. Уже нет. Теперь это моя сестра, Элис. Против воли мне становится страшно. Я хорошо знаю, что скрывает эта улыбка.

— Откуда столь удивленный вид, Лия? Ты же знаешь, я всегда отыщу тебя.

Я выжидаю несколько мгновений, стараясь, чтобы голос мой звучал ровно. Не хочу показывать ей свой страх.

— Что тебе надо, Элис? Мы сказали друг другу все, что можно сказать!

Она легонько наклоняет голову, и, как всегда, кажется, будто она видит мою душу, как на ладони.

— Я все жду, что ты наконец поумнеешь, Лия. Поймешь, какой опасности подвергаешь не только себя, но и своих друзей. И то, что осталось от нашей семьи.

Мне хочется, очень хочется разозлиться. Как смеет она упоминать мою семью — нашу семью? Это же Элис столкнула Генри в реку! Это она обрекла его на смерть! Однако голос ее становится мягче, и я думаю: «Быть может, даже она горюет по брату?»

И все же, когда я отвечаю ей, в голосе моем звучит сталь.

— Опасность, которой мы подвергаемся теперь — цена за будущую свободу.

— Будущую? — переспрашивает Элис. — И когда же оно настанет, это будущее? Лия, у тебя нет двух оставшихся ключей, а с папиным дряхлым сыщиком тебе их в жизни не отыскать.

Я вспыхиваю от гнева. Как она смеет глумиться над Филиппом? Отец доверил ему задачу найти ключи — и по сей день Филипп неутомимо трудится уже для меня. Само собой, от последних двух ключей будет немного прока без недостающих страниц из Книги Хаоса — но я уже давно выучилась: не стоит заглядывать слишком далеко в будущее. Есть только здесь. Только сейчас.

Элис словно бы читает мои мысли.

— И как там насчет страниц? Мы обе знаем, ты их еще не нашла. — Она безмятежно глядит на воду, поводя руками над гладью реки — как та маленькая девочка. — Учитывая все твое положение, по-моему, куда как мудрее положиться на Самуила. Он-то, по крайней мере, гарантирует безопасность тебе и тем, кого ты любишь. И не только безопасность. Он гарантирует тебе почетное место в новом мировом порядке. В мире, где будет править Он. В мире, населенном его падшими душами. В том мире, что настанет — неминуемо настанет, поможешь ли ты нам по доброй воле или нет.

Я уж и не думала, что способна еще больше ожесточиться сердцем против сестры — однако, оказывается, такое возможно.