Хранители жемчужного жезла - [40]

Золотую рубашку Лаурина стягивала роскошная, в алых рубинах, перевязь, которая, согласно легенде, давала королю гномов силу двенадцати воинов, а на вытянутой руке он держал грозу Той Стороны мира — говорящего двуглавого орла Рагнура. Не больше малиновки или воробья, но быстрее и опаснее, чем любое другое создание, Рагнур был одним из семи экземпляров своего рода, жившего в глубинах земли, где клокочет вулканическая лава. Даже самые быстрые эльфы-молнии опасались его. Рагнур мог обогнать любой ветер или ураган, убить тигра и разорвать его в клочья. Больше всего любил он мериться силой с ураганом, отдыхая потом в ванне, полной раскаленной лавы. Когда Рагнур приподнял одну из своих голов и с интересом огляделся, эльфы инстинктивно втянули головы в плечи.

«Проклятая кровожадная скотина!» — подумал канцлер фей Овангар. Он знал, что этот маленький злодей может натворить немало бед.

Среди фей, эльфов и духов гномы считались не самым могущественным народом, но, безусловно, самым богатым. Состояние Лаурина превосходило самые смелые фантазии. Он издревле был самым богатым существом в Солнечной системе. Но знал об этом только он сам. Ценности, которые Лаурин позволял видеть феям и духам, были лишь крохами его реального состояния, хотя и они заставляли видавших виды разинуть рот от изумления.

Его гномы открывали по всему миру величайшие и ценнейшие сокровища и наносили их на пожелтевшие карты, хранившиеся в обширной библиотеке Лаурина. Здесь также были планы всех рудников Земли, где добывались золото и драгоценные камни. Гномы-горняки неутомимо исследовали недра планеты и находили новые месторождения золота и драгоценных камней, которых презренным людишкам не видеть вовек. Лишь толика этих сокровищ попадала в казну Оберона и много меньше — к людям.

Дворец Лаурина был вырезан из цельного голубого топаза. Двери и оконные рамы отлиты из бесценного зеленого золота подземной реки Саримганты. Кроме гномов никто не проникал так далеко в горячие глубины земли, где среди багровых потоков лавы искала свой путь река расплавленного зеленого золота.

Никто, кроме нескольких избранных из числа гномов, не переступал порог дворца Лаурина. Сооружение из топаза окружала живая изгородь из роз, в которой запутывался каждый, кто пытался выйти на след сокровищ Лаурина. Многие смельчаки, люди и духи, вновь и вновь ставили на кон свою жизнь в погоне за несметными богатствами короля гномов, и никто не вернулся домой. Оберон не мог понять, какая сила защищает Розовый сад Лаурина. Власти Жезла хватало лишь до первого цветка розы.

Поговаривали даже, что Лаурин знал путь к таинственному красному кристаллу, о котором упоминалось в легенде о земной оси. Лаурин не опровергал этих легенд, лишь загадочно улыбался. Алчность и жажда власти, владевшие им, были столь же велики, сколь неисчислимы его богатства. Лишь Священный жезл Урании защищал короля фей от него. Но каждый, заглянувший в глаза Лаурина, знал: то, чем он обладает, он никогда не выпустит из рук.

Приблизившись к трону, маленький вороной остановился, хотя Лаурин даже не шевельнул поводом. Звуки невидимых колокольчиков смолкли, и последние звездочки осыпались на пол. Оберон выпрямился на своем роскошном троне, уперев Священный жезл, словно великий символ власти, в левое колено, и краем глаза видел, как двое ледяных воинов заняли позицию ровно в двенадцати шагах по обе стороны от его трона, всегда готовые броситься на коварного короля гномов. Перед лицом опасного врага (а Оберон знал, что Лаурин, несмотря на все договоры, оставался его врагом) это давало приятное чувство уверенности.

Он посмотрел на Лаурина. Тот заметил обоих ледяных воинов и расценил это как признак слабости. Едва уловимая презрительная усмешка тронула плотно сжатые губы Лаурина. Нет, какая же тряпка этот король фей! Без ледяных воинов и своего Жезла он был бы раздавлен как вошь и брошен на съедение Рагнуру.

— Какая нежданная честь! Вы приказали вызвать меня, великий шордун? — При этих словах король гномов слегка поклонился.

Каждый в зале услышал иронический подтекст в словах Лаурина. Все затаили дыхание. Лаурин величал Оберора титулом «шордун» — король королей, который причитался ему лишь после 6000 лет правления, то есть не раньше чем через 1564 года, в случае если он до этого доживет и все будет хорошо… Оберон сдержался и наколдовал на своем лице приветливую улыбку.

— Король Лаурин, — начал Оберон, — мы нуждаемся в вашей помощи.

«Это уже что-то новенькое!» — фыркнул про себя Лаурин.

— Рад служить, король Оберон, — ответил он чрезвычайно любезным тоном и ловко спешился.

«Ну-ну, заговаривай мне зубы», — подумал Оберон, но вежливо пригласил короля гномов к столу:

— Пожалуйста, Ваше Величество, присаживайтесь.

Лаурин, польщенный безукоризненным обращением короля эльфов, поднялся на возвышение рядом с троном Оберона и уселся в изящное кресло с гербом короля гномов. Это было постоянное место Лаурина за столом владыки фей.

Все присутствующие затаив дыхание наблюдали редкое зрелище: король гномов, когда это было возможно, избегал общества «этого жалкого круга».