Хранители времени - [121]
— Янина Сергеевна, не демонстрируйте столь открыто своё невежество. Я склонен предполагать, что ваш провал обусловлен не внешними факторами, но исключительно недостатком практи<ческих упраж>нений.
— Чего? — переспрашиваю Тирона.
— Он сказал: «Янка, тупица, заниматься надо!» — переводит тот. — Тихо уже!
— Зим, совесть у тебя есть?
— Какая совесть? Я Тёмный, вселенское зло и… я хочу то же, что пил этот автор. А упо<требление тра>вы, что курил рисовальщик, стоит сделать обязательным на практи<кумах по пыто>чному мастерству. Как тебе идея? — весело спрашивает он, и я с<удорожно вцеп>ляюсь в лямки мешка, чтоб только вцепиться ему в глотку. Мою кни<гу ха>ять… ладно, Джен, но этот!..
— Короток и упрям, гори, запал, гори… — Тирон правой рукой похлопывает меня по плечу, а пальцы левой невзначай складывает для «заглушки». — Охолони, друг, у нас лу<чши>е места, нам и делать-то ничего не надо.
— Попробуй так… — вещает упырь, — нет, большой сюда, а мизинец…
— Так? — Тихий звук, похожий на хлопок. Упырь трясёт головой, как медведь, которому пчела влетела в ухо.
— Ты!!! — орёт он. — Э<затёрто>т, ты что натворила?! Я оглох! Яна!!!
— Лучше б онемел… — почти не шевеля губами, шепчет та.
— Саша? — упырь с надеждой оборачивается к нам.
Тирон лучезарно улыбается.
— Да ладно! Что случилось-то?
Пергамент второй.
<Пустоз>емский тракт стелется где-то по правую руку, но следовать за всеми его извивами и изгибами — потерять не меньше дня пути. Мы идём на север звериными тропками. Перелески сменя<ются луга>ми, те — зелёными дубравами и пологими холмами, и снова холмы, и снова перелески, и снова луга. Солнце печет безжал<остн>о, рубаха на спине промокла насквозь, виски ломит. Я то и дело отпиваю воды из фляжки, а Тирон едва бредет, хотя мешок его давно висит на плече упыря. Тот-то жары будто не замечает, да и Джен без устали шлепает босыми ногами по горячей траве.
Упырь в одиночестве шагает впереди. Он мрачен и угрюм — божья весть жжет, покоя не дает. Что-что, а божью весть, я всегда признаю: батя и покойный дед луны не могли прожить без доброй угрозы. Вдохновенья и смиренья упырю всыпали с лихвой, и веет от него такой безнадёгой, что мне почти его…
Нет. Совсем нет. Ни капельки.
— Идио, вот ты Тёмный, — громкий, вкусный хруст печеньем справа: у Джен всегда есть, что поесть. — Растолкуй, почему кое-кто…
— …ведет себя как придурок, — подхватывают слева.
Я помалкиваю, догадываясь, что ответ «Потому что придурок» их не устроит.
— Вроде бы извинился, признал, что был неправ, и снова-здорова! Я Тёмный, страшный, злой вампир, хлещу кровищу, как кефир… Понятно, к фэстерам у него счёт с Беломорканал, но мы-то при чем? Из тех м<процарапано когтем> ведьмаки, как из пьяного дояра машинист насосной станции для закачки рабочего агента в пласт!
Мы с Тироном натужно кашляем. Шагающий впереди вампир наступает сам себе на ногу и едва не падает. А вот не подслушивай!
— Это раз, — как ни в чем не бывало, продолжает Дженайна. — Два — не любишь ведьмаков, зачем гнобишь чародея? За компанию? Поневоле напрашивается вопрос…
— За что упырь не любит Хранителей? — подсказываю я.
Дженайна кивает. И делает то, чего я никак не ждал — протягивает мне печенье. Надкусанное, но всё же. В Диком лесу, наверное, все вурдалаки передохли.
— А вы не находите, что это некрасиво, обсуждать присутствующих у них за спиной? — не оборачиваясь, цедит вампир.
— Нет, если присутствующие последние десять минут только рычат и хамят, — возражает Тирон. — Так за что вампир не любит Хранителей? Мы же тебе ничего не сделали… или сделали?
— Это был вопрос, Зима, — уточняет его сестра.
Я невольно принюхиваюсь и… Что?! Если б я был человеком, подумал бы, что мерещится, но я, батюшки мои зверушки, <затёрто>ов семург! Я чую! Творец, куда ты смотришь? Упыри не знают мук совести. Они думают лишь о себе. Расхаживают с видом Сгиньте-Хранители-Это-И-К-Тебе-Относится-Перевёртыш или изобретают гнусные планы по избавлению от долга, но не трясутся, боясь привязаться к врагам, и не страдают, понимая, что Уже к ним привязались! Бедный Зимка…
Я… я только что назвал… Я сошёл с ума. И это чувство, стеснившее грудь, будто мне… сукин кот, жалко этого… гада…
Творец, я знаю, ты ушёл на отдых и вручил власть над миром демону Ы.
— Не сделали… — через силу выдавливает вампир. — Ещё. И очень бы хотелось… чтобы и не сделали.
— Чтоб меня черти уне… — Тирон прикусывает язык.
— Зима, прости, если мы подумали о тебе плохо, — хлопает глазами Джен. — Это же не… пророчество?
Как тролли не считают землеописание за науку, так и семурги презирают разные видения-привидения, которые только и могут, что жизнь портить и мозги сушить. А упыри, похоже, верят. Впрочем, им скажи, что завтра конец света — обвяжутся саваном и на погост поползут. Идиоты. Вот бате сколько раз обещали, мол, придут лис с цветком, оставят от замка камешки да крошки. И где сейчас те проро<ки?..>
<Дыра в пергаменте, несколько строк размазано>
- <А вы разве н>е хотите узнать, о чем это проро…
— Нет! — дружно рявкаем мы.
Вампир медленно оборачивается. Глаза — блюдца, рот — руна «ольс».
— Не хо…тите? Но поче… ах, да, — он пожимает плечами. — Я и забыл с кем говорю. Одно слово — Хранители… ну, и ты с ними, пёс.
У той, что за стеклом - мои глаза. Безумные, насмешливые, горящие живым огнем, а в другой миг - непроницаемые, как черное стекло. Я смотрю, а за моей спиной трепещут тени.
Аннотация:"Пальцы вцепляются в неподатливый камень так, что кровь выступает из-под ногтей. Многовато «если», светлейший принц. Зелгарис бы сказал: Создатель, сейчас нам совсем не помешает маленькое чудо…" Кто-то скажет, что лишь те, чья жизнь коротка, могут верить в то, что любовь вечна и способна преодолеть границы времени, пространства и даже саму смерть. Но разве это не восхитительное заблуждение?
Тем, кто обожает двух наивных Хранителей, здесь, поверьте, делать нечего. Потому что в «Интермедии» речь пойдёт… да, да, о тех, кто на другой стороне. То есть, во Тьме. А что? Они ведь тоже люди, по большей части. P.S. Посвящается Ксении Николаевне Баштовой, открывшей мне глаза на то, как трудно быть нормальным Тёмным в нашем Светлом мире.
Она размышляет. Она вспоминает. Она вздыхает. Она ругается. Она вопит! Что ещё делать на алтаре бедной девушке, которую вот-вот принесут в жертву батьке Люциферу местного розлива?..
Жаркий июльский полдень. Девушка. Черный кот. Что-то ждёт их впереди.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Двое детей знакомятся с волшебницей Соланж и попадают в необычный мир — Зимерию. В новом для ребят мире нет привычных благ цивилизации, но они поражаются первозданной красоте волшебной страны. Соланж рассказывает детям, что Зимерии угрожает опасность в лице захватчика Даджибаля. Ребятам предстоит отправиться на север континента, чтобы соединить собранный отряд освободителей с армией северной воительницы Ноэль, которая когда-то давно прибыла в Зимерию из их мира. В путь они выходят в сопровождении гиганта-кузнеца Бертрана и его помощников — Аздела и Кседа, а так же в лесу встречают Дастиду и Трофера — детей, чьи родители были убиты по приказу тирана.
Услышать в ночи музыку и пойти на магический зов. Поддаться чарам, которые так легко обрубить, но… зачем? Приманить песней понравившуюся девушку… и оказаться связанным со своенравным созданием воздуха. Пойти за своим сердцем — и столкнуться с застарелым проклятием. Случайная встреча, обернувшаяся судьбой… Магия песни, побеждающая даже эльфов. Маги, эльфы, сильфы, русалки, гномы и саламандры. Сумеют ли они договориться между собой?
Это удивительная история о том, что случается, когда выпускницы Академии Крестных Фей и Ведьм вместо плановой отработки практики, подтверждающей право на получение диплома, решают поступить по-своему. Крестных заказывали? Нет? Ваши проблемы.
Книга для поднятия настроения – динамичные сюжеты, легкий слог и добрый юмор.Принцесса упряма, как железная цепь, норовиста, как коза, и умна, как обоюдоострое лезвие. Она действует, ошибается, влюбляется, дерется и постоянно что-то ищет: еще не подаренное кольцо, драгоценного коня, обманутого рыцаря, городскую казну.Шесть историй, шесть приключений принцессы в самых разных обстоятельствах. Неизменно одно – решать проблемы надо немедленно: ждать и сожалеть о несделанном принцесса не умеет.
Юная Рита училась, общалась, жила. Но с приходом одного шамана все встало с ног на голову. Она вернулась домой. Заняла свое место в Кругу Тринадцати. Однако что-то не давало ей повода сидеть спокойно, и она постоянно вляпывалась в истории. И теперь ее мучают только три вопроса: зачем уничтожать Круг Тринадцати? Кто такой шаман Жинн и каким боком-припеком здесь ее бывший ректор? И кто же все-таки любит Риту, не обманывая? Закончено, но почти не редактировано.