Хранители времени - [108]
— Молчать, пришелец! — у правого агента судорожно дернулась щека, трубка обиженно рявкнула, и — дзииинь, чирк, чирк, шварк! — на ботинке парня появилось аккуратная дырочка. Взвыв, тот запрыгал на одной ноге. — А мне не больно, а я не боюсь! Тебе не запугать федерального агента своими грязными инопланетными трюками! Я тебя!.. — Он заметил Зикку. — И тебя, тварь из бездны! — Он заметил Гапона. — И тебя, осьминожья морда, и тебя… святой Линкольн, человек и лимузин, да сколько же вас?!
— Америкосы, маму их Америку пополам, — с непередаваемой интонацией выговорил барабанщик. — И прочистить бы им мозги, да где они?
— Коммуняки! — немедленно среагировал левый агент, едва не по плечо засовывая руку в подсумок, обладавший, видимо, теми же свойствами, что карманы Ларвеора. — Красная плесень не дремлет! Русские не простили нам победу во Второй мировой и вступили в сговор с зелёными человечками с Марса и желтыми гоблинами Альфы Центавра! — Он, пыхтя, вытянул из подсумка громадную стальную трубу и взвалил её на плечо. «Базука, — отметили барды. — Заряженная». — Кстати, спасибо, что продали Аляску. Она нам очень нравится. Всем лечь и заткнуться, motherfacking!!!
— Простите нас, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс повар. — В народе не без урода.
— Товарищи маги, — взмолился один из бардов-лютнистов, — падаю в ноги, бью поклоны, рыдаю навзрыд — киньте «трах-тибидох, покрывайся мхом плешивый лох» на этих человеков, надо очень! Роллекс даю «мадэ ин Чина»! Почку на отсечение!
Кристанна и Сивер задумались. Слить три проклятья несмежных разделов — пентакль Безумия, Прочь-покровы и «моховой заговор» — в одно было задачкой не из лёгких. При той магии, что витала в воздухе — ещё и очень опасной. Но квартеронка обожала технические артефакты, а почка, извлеченная из тела живого человека с его ведома и согласия, давала Сиверу возможность опробовать несколько чудесных заклятий. Искушение было очень велико.
Пока маги разрывались между жадностью и осторожностью, воздух за спинами ничего не подозревающих агентов вдруг замерцал белым, синим и алым, обрисовывая нечто вроде призрачной светящейся арки в два человеческих роста. А затем из неё пружинистой походкой вышел человек.
Ларвеор поднял голову. Задрал её выше… ещё выше… и ещё… но гость никак не хотел кончаться. Макушки обоих агентов находились где-то на уровне его груди. Железного болвана «термонатора» новоприбывший был вдвое шире в плечах и мускулистей раза в три.
— Ма-ама… — потрясённым хором выдохнули девушки, не исключая эстетку Леориэль и привередницу Кристанну. Потрясаться, право слово, было с чего! Гордо поднятая голова, русые кудри, загорелое лицо, синие как небо глаза, безумно обаятельная улыбка. И ощущение безмерной, неодолимой и неумолимой силы, могущей двигать горы, поворачивать вспять реки и обращать в прах сталь и камень. Ларвеор, помрачнев, положил ладонь на пояс, в котором всегда носил амулет Белого шквала: чутье подсказывало, что это существо не удержит даже Жемчужная сфера, если ему вздумается её проломить.
Богатырь мгновенно оценил обстановку, стремительно шагнул вперёд и огромными — с лопату каждая — ручищами почти нежно впечатал агентов друг в друга. Те свалились на пол, как кули с мукой.
— Подобру да поздорову вам, хозяева, — низким рокочущим голосом вымолвил великан, кланяясь «злыдням» в пояс. «Так, верно, большой заренский колокол звонит», — отстранённо подумал Ларвеор, крепче стискивая пряжку. — И вам особливо, девицы красные. А кто сии два молодца одинаковых с лица?
— Мамочка… — промямлили девицы. Мужчины нахмурились, ревниво косясь на пришельца. Гапон с выражением полного недоумения на осьминожьем лице посмотрел на девочек, потом на парней, но ничего не сказал.
— А вы сами кто будете? — спросила Малинка, отврати… обольстительно (как она себе это представляла) улыбаясь. Даня едва не захлебнулась ядом.
— Я-то? — богатырь склонил голову набок, чтобы лучше видеть дриаду. Он носил мешковатые серо-зеленые штаны и высокие ботинки наёмника, тонкая безрукавка, украшенная вязью незнакомых рун, плотно обтягивала мощный торс, на шее поблескивала металлическая цепочка. Ничего напоминающего оружие Ларвеор не заметил. Это его насторожило. — Я…
— Это же Вася! — восторженно взвыли барды. — Наш Вася!!!
— Он самый, — скромно прогудел тот. — Здравы будьте, земляки!
Вася помахал бардам ручищей и дружески хлопнул по плечу подошедшего «термонатора». Тот устоял с невероятным трудом. Отчётливо поняв, что будь у Васи на то желание, он мог бы запросто вогнать железноголового в пол по уши, Ларвеор помрачнел сильнее.
— Здрасьте, — сухо сказал Ярок, дергая Зикку за рукав. Горгона сердито отмахнулась. Глаза Гапона стали похожи на два желтых блюдечка, щупальца недоуменно зашевелились.
— Вечер, смертный, — в голосе Сивера позвякивали осколки льда, но спичку к нему подносить не рекомендовалось. Только что воссозданный хрустальный шар разлетелся острыми сверкающими брызгами. Стёкла в очках Ярока покрылись сетью мелких трещин.
— Вах, здравствуй, дарагой! — недружелюбно оскалился Аринх и под нос себе прохрипел: — Чтоб ты в арык упаль, шэлудывый сын аднаглазава стэпнова шакала… Падхады, знакомытца будэм, слющай!.. Абэззяна, сын осла…
У той, что за стеклом - мои глаза. Безумные, насмешливые, горящие живым огнем, а в другой миг - непроницаемые, как черное стекло. Я смотрю, а за моей спиной трепещут тени.
Аннотация:"Пальцы вцепляются в неподатливый камень так, что кровь выступает из-под ногтей. Многовато «если», светлейший принц. Зелгарис бы сказал: Создатель, сейчас нам совсем не помешает маленькое чудо…" Кто-то скажет, что лишь те, чья жизнь коротка, могут верить в то, что любовь вечна и способна преодолеть границы времени, пространства и даже саму смерть. Но разве это не восхитительное заблуждение?
Тем, кто обожает двух наивных Хранителей, здесь, поверьте, делать нечего. Потому что в «Интермедии» речь пойдёт… да, да, о тех, кто на другой стороне. То есть, во Тьме. А что? Они ведь тоже люди, по большей части. P.S. Посвящается Ксении Николаевне Баштовой, открывшей мне глаза на то, как трудно быть нормальным Тёмным в нашем Светлом мире.
Она размышляет. Она вспоминает. Она вздыхает. Она ругается. Она вопит! Что ещё делать на алтаре бедной девушке, которую вот-вот принесут в жертву батьке Люциферу местного розлива?..
Жаркий июльский полдень. Девушка. Черный кот. Что-то ждёт их впереди.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.