Хранители. Чернобыль Лэнд - [9]

Богомолов скорчил страдальческую гримасу, втянул голову в плечи и согнул спину, как будто нес на себе огромный мешок. Дмитрий улыбнулся и на краткий миг действительно почувствовал желание бросить все и уехать куда подальше из высасывающего соки и выматывающего душу города. Видимо, на его лице отразились душевные переживания, потому что в глазах Богомолова вспыхнул странный огонек, но тут же погас. Старый лис отлично умел держать себя в руках.

Дмитрий похлопал конвертом по раскрытой ладони и протянул его компаньону:

– Спасибо, Игорь Михайлович, но я вынужден отказаться. Всему свое время, как говорится. Я уже вдоволь нагулялся. Хватит, пора оправдать доверие отца. – Дмитрий показал пальцем в потолок: – Уверен, он наблюдает за мной оттуда. Вряд ли ему понравится, если я снова возьмусь за старое.

Богомолов не взял конверт из рук Дмитрия. Он повернулся к молодому человеку спиной, шагнул к стоящему напротив телевизора кожаному дивану.

– Надеюсь, ты не станешь ругать старика за самоуправство? – спросил он и сел на диван.

– Ну что вы, Игорь Михайлович. Простите, я должен был раньше предложить вам присесть.

– Слишком часто извиняешься, Дима. В этом нет ничего хорошего. – Богомолов похлопал ладонью по месту рядом с собой. – Сядь. Мне надо с тобой поговорить.

Дмитрий сел слева от вице-президента «Глобал Индастриз» и снова протянул тому конверт.

– Оставь себе. Ты все равно полетишь на Украину.

– Это еще почему? – удивленно спросил парень.

– Потому что интересы бизнеса важнее всего. «Чернобыль Лэнд» приносит хорошую прибыль, но его потенциал раскрыт не до конца. Ты единственный из всего состава правления, кто бывал в настоящей Зоне и кто предложил создать похожий на нее парк, значит, на тебе, в большей мере, лежит ответственность за его нормальное функционирование и стабильный рост доходов. Нашими инженерами разработан новый спецкостюм. Судя по отзывам испытавших его в лабораторных условиях добровольцев, он многократно усиливает впечатления от симуляции. Я ведь не просто так предлагаю тебе слетать в соседнюю страну. Облачись в костюм, походи по знакомым местам, вспомни былое, так сказать. Может, заметишь какие-либо недочеты в работе экипировки, понятные только тебе, и укажешь на них разработчикам. Или придумаешь новые маршруты и задания для квестов, исходя из прошлого опыта. Кто знает, вдруг на тебя там снизойдет вдохновение.

– Хорошее предложение, – кивнул Дмитрий после долгой паузы. – Пожалуй, я приму его. Я действительно очень устал. Но, если мне и в самом деле что-то захочется улучшить в работе парка, это повлечет за собой дополнительные расходы. Бюджет корпорации утвержден. Вряд ли удастся легко изменить его.

– Дельное замечание. Как думаешь, почему именно сейчас встал вопрос о твоем визите в парк?

– Из-за несостоявшегося совета директоров?

– Верно. До следующего заседания минимум три недели. Израильские врачи не выпишут Лившица до тех пор, пока не выкачают из него кучу денег. Следовательно, у тебя есть время подготовить план дальнейшего развития «Чернобыль Лэнда» и получить одобрение членов совета на дополнительное финансирование. Вряд ли кто-либо из них посетит твое детище в силу преклонного возраста и других жизненных приоритетов, зато деньги они считать умеют. Если каждый вложенный в развитие развлекательной инфраструктуры доллар окупится сторицей, голову даю на отсечение, проблем с изменением бюджета у тебя не возникнет.

Богомолов провел еще с полчаса в квартире Дмитрия, разговаривая на разные темы. Уже сидя в машине, старый лис вынул телефон из кармана пиджака, нажал кнопку быстрого вызова и тихо сказал в трубку:

– Клиент созрел. Дело за тобой.

Глава 2 «Чернобыль Лэнд»

Сказать, что Дмитрий обрадовался предстоящей поездке в парк, – значит согрешить против истины. Он не просто обрадовался, у него, можно сказать, крышу напрочь снесло.

За прошедшие с отцовской гибели три года он только и делал, что работал не покладая рук и не давая себе передышки. Чуть ли не ежечасно возникающие проблемы, требующие срочного решения, постоянные встречи с деловыми партнерами и сотрудниками корпорации от управляющих до простых работяг – все эти обязанности не давали расслабиться.

Дмитрий сам загонял себя в ситуацию катастрофической нехватки времени, не желая думать о прошлом. Стоило хоть немного отвлечься от забот, в голову лезли счастливые картинки из прошлого, и сердце сжималось от боли преждевременной утраты.

Он сильно тосковал по отцу, хотя при его жизни нередко перечил и демонстративно нарушал распоряжения Преображенского-старшего. Многомесячный вояж в Зону стал протестом против решения Матвея Ивановича назначить единственного наследника главой филиала корпорации в австрийском Инсбруке. В тот день Дмитрий в пух и прах разругался с отцом, и когда тот заявил: либо сын берется за ум и следует его воле, либо пускай катится на все четыре стороны, – Дмитрий выбрал второй вариант.

Тот телефонный разговор на повышенных тонах стал для них последним. Это обстоятельство не давало покоя Дмитрию. Он ругал себя, что не сдержался тогда и в сердцах наговорил лишнего. С тех пор он не раз желал всей душой хотя бы ненадолго вернуться в прошлое и вместо тех грубых, холодных и жестоких слов, брошенных в трубку сквозь зубы, сказать Матвею Ивановичу, как на самом деле любит его и дорожит каждым проведенным вместе мгновением. Дмитрий, конечно, попросил прощения у отца и произнес невысказанные вовремя слова сыновьей любви. Только вряд ли тот их услышал, лежа в усыпанном цветами лакированном гробу.