Хранитель Тайного Алтаря - [65]

Он коснулся дверей — и они распахнулись перед ним.

Эет в полной темноте стоял перед входом — и вдруг понял, что понятия не имеет, куда идти.

Ни малейшего.

В лесу он вспоминал дорогу, узнавая места, запахи и шорохи, но здесь…

Здесь не было ни звуков, ни запахов, ни света. Он всегда ходил здесь, повинуясь лишь инстинкту.

Пробудившееся сознание намертво блокировало все инстинкты, что знали дорогу через лабиринт.

Пробудившееся сознание услужливо подсказывало, что там полно ловушек…

Эет медленно, шаг за шагом, пятился вверх по лестнице.

Он не мог дойти до тайного святилища! А если бы дошёл, то вряд ли бы отыскал обратный путь.

Чёрт возьми… ведь не обязательно стеречь этот Алтарь, сидя перед ним, верно?

Юноша развернулся и решительно пошёл наверх. Какого чёрта! Он не сторожевой пёс. У него пробудилось сознание, он может и должен жить, как человек, а не как животное! А Алтарь… Он разыщет путь к Алтарю, чтобы ухаживать за святыней богини, как это делали жрецы, но сначала… сначала он должен найти план переходов. Или магическое заклинание, что указало бы дорогу к святилищу.

У него впереди целая вечность.

За спиной мягко сомкнулись двери лабиринта. Их замок зазвенел, как лёгкий поддразнивающий смех…

Глава 10 Белый тигр

Эет

Эет решительно поднялся наверх и направился к коридору с кельями.

Он обследовал комнаты одну за другой. Все они были обставлены одинаково, во всех одинаково царило запустение. Вид из окон тоже не отличался разнообразием: с одной стороны отовсюду лучилось полуденными бликами море, с другой — простирался бескрайний лес, скрывший под собой руины столицы. Эету, при таком скудном выборе, по большому счёту было всё равно, в какой келье поселиться.

Он облюбовал себе угловую комнату, ближайшую к Верхнему храму — ту, где нашёл себе одежду по размеру.

Юноша вымел горы пыли и путины, смахнул с окон целый слой грязи, вышвырнул с постели истлевшее бельё и застелил новое, из шкафа, которое сохранила магия святых отцов.

Таким образом, приведя комнатушку в более или менее уютный вид, Эет принялся за ревизию полученных в наследство от прежнего жильца вещей в шкафу.

Обнаружившееся там изобилие даже смутило юношу. Он не привык к тонким тканям и драгоценной выделке. И, хотя фасон большинства вещей отличался сдержанностью, а подчас и скромностью — жрецам не подобало суетно стремиться к роскоши, — деревенскому мальчишке гардероб показался великолепным. Совсем не хотелось портить такие чудесные вещи, бродя в них по пыльным коридорам или охотясь в лесу.

«Что ж, я поищу что-нибудь попроще внизу, в комнатах для прислуги!» — рассудил Эет. Впрочем, поиски не были срочными: новая белая туника — пусть и с вышитой золотой каймой по подолу — его вполне устраивала, и потому юноша продолжил обустраивать свою новую комнату.

Из соседней кельи он принёс к себе снабжённый кремниевым бойком изящный светильник, в котором сохранилось масло, и, вспомнив, как дома помогал матери со свежими занавесками, беленькими и отутюженными, развешивая их на окнах, повесил и себе на окно тонкую ткань.

Теперь комнатка стала совсем уютной, и Эет, скинув сандалии, рухнул на свежую постель, вытянувшись в полный рост. Богиня, как давно он не спал в настоящей постели!

Как давно он вообще не спал по-настоящему… Сон и обычная еда — это роскошь, которую могла позволить себе только высшая нежить. Нежить, обладающая сознанием и свободной волей.

Эет усмехнулся уголком рта. Похоже, теперь он может уверенно причислить себя к высшей нежити. Хотя, конечно, не к полноправной. Разумеется, не к полноправной! Он — собственность Госпожи.

Но где она, его Госпожа?…

Юноша помрачнел. Что с ней? Если бы знать… Она жива — вот и всё, что дано было чувствовать её слуге. Он даже не имел понятия, хорошо ли ей или плохо, в богатстве она живёт или в бедности, угрожает ей опасность или нет…

Может быть, так и лучше? Спокойнее. Чем мог бы он помочь, если б что-то грозило ей? Только сходил бы с ума от собственного бессилия.

Эет закрыл глаза. Перед внутренним взором ярко встало то злополучное утро, ступени университета… Он смотрел на взъерошенную, надутую девочку в старой мешковатой куртке. Он ведь узнал её… Именно она показала ему дорогу к залу приёмной комиссии. А вот девушка его, похоже, не узнала.

Какая же она была забавная, со своим высокомерием.

Эет усмехнулся краешками губ. Бедная. Что она испытала, должно быть, когда нашла в его куртке свидетельство об иммунитете…

Он вздохнул. Госпожа с полным правом могла его возненавидеть. Но ведь кормила и содержала. И даже пыталась спасти.

Эет не мог вспомнить, что случилось там, на борту маленькой яхты, почему вдруг Госпожа, вскочив, велела ему идти в Храм. Она стала такой бледной в ту минуту… И едва не упала.

Богиня, он готов в лепёшку расшибиться, лишь бы ей было хорошо!

Странно… Если рассуждать логически, ему бы её ненавидеть. Что она сотворила!

Эет прекрасно понимал.

Она убила его. Сделала своим слугой. Навсегда привязала к этим руинам…

Так отчего же мысли о ней полны такой светлой нежности?

И, богиня, какое счастье он испытывал, когда она прикасалась к его волосам…

Вспомнился давний разговор с Виром.