Хранитель секретов Борджиа - [35]

.

– Оставайтесь здесь ночевать, а завтра я дам вам ответ, – сказал Жоан посыльному. – Один из подмастерьев займется вами и вашей лошадью. Поешьте и отдохните.

Жоан показал письмо Никколо.

– Яснее выразиться невозможно, – озабоченно произнес Никколо и задумался. – Я вынужден посоветовать вам поехать в Браччиано, несмотря на грозящую опасность.

– Иначе ссылка, – заявил Жоан.

– Нет, это не выход. Я не думаю, что герцог когда-либо вас простит. Он будет преследовать вас как здесь, в Италии, так и в Испании.

– Именно этого я и боюсь, – ответил книготорговец, кивая в знак согласия. – Я уже принял решение – еду.

– Позвольте мне сопровождать вас. Вдвоем нам будет легче держать оборону.

Жоан посмотрел на флорентийца и оценил его предложение. Никколо собирался идти на войну вместе с ним, чтобы защитить его; это доказательство дружбы глубоко тронуло Жоана. При мысли, что Никколо будет рядом, он почувствовал себя гораздо лучше.

– Спасибо, друг! – благодарно произнес Жоан и обнял его.

Следующим утром Жоан и Никколо отбыли верхом в Браччиано, ведомые посыльным. Их седельные сумки были полны еды, а сами они защищены нагрудной броней и шлемами. Помимо кинжалов и копий, у них имелись аркебузы.

У Жоана разрывалось сердце, оттого что он был вынужден оставить супругу одну и отправиться на войну, где подвергался двойной опасности. Все, о чем он мечтал, – это быть рядом с ней, наслаждаться ее обществом, прикасаться к ней. Тем не менее утешением служила мысль о том, что никто в его отсутствие не потревожит ее.

В свою очередь Анна не представляла себе жизни вдали от мужа, но, когда он показал ей письмо дона Микелетто, ей пришлось принять очевидное, и она, сдерживая слезы, крепко обняла его на прощание.

– Берегите себя, – сказала она ему. – Будьте осмотрительны. Я буду все время молиться о вас.

Жоан чувствовал, как часть его самого растворилась в этом объятии; всей душой он желал, чтобы ему не было конца.

Это был ненастный январский день, небо затянули тучи, а дороги, покрытые лужами, превратились в сплошное месиво. Путешествие, которое при обычных обстоятельствах заняло бы несколько часов, растянулось на весь день.

– Все шло хорошо, пока мы не дошли до Браччиано, – объяснял посыльный. – Восемь крепостей Орсини одна за другой оказывались в наших руках. Однако эта была укреплена гораздо лучше по сравнению с прочими, и, когда мы начали осаду, нам не удалось перекрыть доставку продовольствия, которое переправляли в крепость по озеру. Мы не смогли пробить брешь в крепостных стенах, и герцоги Гандийский и де Урбино, которого Папа нанял в помощь своему сыну, решили по суше доставить корабль с реки Тибр к озеру и таким образом пресечь доставку продовольствия. Но Орсини узнали об этом, неожиданно покинули крепость и уничтожили судно.

– Какова ситуация на данный момент? – спросил Жоан.

– Браччиано не сдается, а мы уже по горло сыты дождем и холодом. Наш лагерь – настоящая трясина. Говорят, что вы хороший артиллерист. Может, вам удастся пробить достаточную брешь в стенах и мы войдем-таки в крепость.

К вечеру они наконец увидели водную гладь озера и округлые башни замка. Жоан разглядел на их зубцах штандарты Орсини и, как вызов, знамена Франции.

– Что-то странное происходит в лагере, – сообщил проводник, окинув внимательным взглядом открывшуюся перед ними панораму. И свернул с пути, чтобы поговорить с солдатами, несшими караул.

– Войско ушло, – сообщил он, возвратившись. – Здесь остался только небольшой резерв. Герцоги узнали, что Карло Орсини приближается с севера с войском, набранным при помощи французских денег, и решили выдвинуться ему навстречу.

Жоан посмотрел на Никколо и сказал ему:

– Думаю, что мы должны отправиться на их поиски. Чем раньше Хуан Борджиа увидит меня, тем лучше.

На рассвете следующего дня они снялись и направились вдоль озера к его северной оконечности. Дождь прекратился, и они смогли насладиться чудесными пейзажами. Путники любовались вязами, ивами и другими деревьями, которые росли вдоль озера, а также соснами и оливами на близлежащих холмах.

До полудня они покинули берега озера Браччиано и направились к озеру Вико, располагавшемуся дальше к северу.

– Нас отделяют всего несколько миль как от наших войск, так и от войск Орсини, – сообщил им сопровождающий, поговорив с гонцом, встретившимся путникам под вечер.

– Битва неизбежна, – пробормотал Никколо.

– Значит, мы выйдем с первыми лучами солнца, – сказал Жоан. – Мы должны разыскать Микеля Корелью, прежде чем начнется сражение.

Жоан практически не сомкнул глаз в ту ночь; тело его онемело, а плащ и накидка не защищали от холода и влажности. К счастью, дождя не было. Он думал об Анне, о ее теплом теле и нежности, а также о том, что произойдет на следующий день. Как только сквозь тучи пробились первые солнечные лучи, путники оседлали лошадей и пустили их рысью там, где это было возможно. На завтрак они съели лишь по куску черствого хлеба, даже не спешиваясь.

– Мы опоздали, – сказал проводник через пару часов, когда они вступили в местность, называемую Чиминос, которая располагалась перед селением Сориано.